![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Русский глянец все равно пахнет портянкой
Под катом - несколько страниц из журнала "Аэрофлот", июль 2012 года, стр. 260 и около. Все, кто летал, знает - такие фирменные журнальчики раздают в салоне, там очень много гламурной рекламы и пустые статейки ни о чем, а точнее, об усталом получении удовольствия от хилтонов всего мира. И никогда-никогда ничего проблемного.
Но не такова Россия! Как можно не разоблачить ихнюю западную толерастию и заодно, в свете надвигающегося (тогда) приговораРоссии по делу ПР рассказать баек про то, что наш Хамсуд ихним судам в пометки не годится. Под кат, короче. Текста много и он чуть более чем унылое г, извините. Все, кроме главы про политкорректность, толерастию, муслей и кривосудие, я даю мелким шрифтом.
андрей остальский | «[Англия]!» инострАнец ее величествА
Бывший шеф русской службы Би-Би-Cи андрей остальский, по собствен-
ному признанию, англофил. от этой болезни его не излечили 20 лет жиз-
ни в старой доброй англии. В новой книге он анализирует феномен
английского характера, для чего обращается к истории, выкапывая лю-
бопытные факты, приводит неписаный кодекс хорошего тона, проходит-
ся по болевым точкам британского общества, не избегая даже острых тем.
остальский дает возможность заглянуть в закрытые клубы с 200-летней
историей, на блестящие приемы и в обычную английскую школу, где ради
благих целей проводят шокирующие акции
ПОПАДИ
В ДИРЕКТОРА!
В школе святой Энсвиты Фолкстонской –
день открытых дверей, и ее узкие коридоры заполнены
родителями и детьми. Во дворе школы – небольшая, тес-
ная площадка для игр. Под невысокой деревянной гор-
кой на четвереньках стоит женщина лет сорока пяти,
одетая в невообразимую, грязно-желтого цвета шкуру.
на расстоянии примерно пяти метров от нее в тазике с
водой вымачивается губка. В стеклянную чашу на табу-
ретке надо опустить деньги – столько, сколько вы гото-
вы пожертвовать на расширение площадки, и тогда ваш
ребенок получает право бросить губку в женщину.
каждому полагается три броска, вне зависимости от
того, сколько вы дали денег, да никто и не проверяет, сде-
лали ли вы это вообще, теоретически можно получить все
удовольствие и на халяву, дело вашей совести. но все ро-
дители исправно опускают монетки и купюры в чашу, а
дети выстраиваются в очередь и один за другим с энту-
зиазмом швыряют губку в цель. Вот подходит очередь и
амиры роберты Мариам. ей всего пять, и ходит она еще
только в нулевой класс, в котором малыши скорее игра-
ют, чем учатся.
с меткостью у амиры пока неважно, и дважды подряд
она промазывает. и только на третий раз губка со смач-
ным шлепком попадает женщине прямо в лоб. Вода зали-
вает бедняжке лицо, течет за шиворот... она непроизволь-
но морщится – не больно, но о-очень неприятно...
имя этой женщины написано прямо над входом в шко-
лу святой Энсвиты. ее зовут миссис джейн Гаррет (Mrs
J. Garreth, BA (Hons), Head). она здесь самая главная – ди-
ректор, если переводить на российские реалии.
качество диплома о высшем образовании по-прежнему
имеет в англии куда большее значение, чем в россии, но
особенно важно это для учителей. Поэтому торжествен-
ное, вынесенное аж на фронтон школы, сокращение Hons
(Honours) в титуле директрисы означает, что она получи-
ла в университете диплом с отличием. отличие это про-
сто так не дается, тут одной лишь ярко выраженной ода-
ренности мало, надо еще и трудиться раза в полтора
больше среднего, да и то нет никакой гарантии, что в ито-
ге ваше трудолюбие будет вознаграждено. то есть такой
«красный диплом» практически гарантирует и достаточ-
но высокий уровень эрудиции учителя, и его готовность
шевелиться, трудиться не покладая рук, а также и способ-
ность находить решения сложных проблем.
но как насчет готовности получать от учеников мо-
крой губкой по физиономии? думаю, что такого от буду-
щих учителей в университете не требуют.
У миссис Гаррет, судя по всему, железный характер и
непререкаемый авторитет в школе. Возглавив ее несколь-
ко лет назад, она быстро навела здесь образцовый поря-
док. директрису слегка побаиваются и ученики, и учи-
теля. и даже, говорят, ее начальники. Познакомившись
с миссис Гаррет поближе, я первым делом выразил свое
восхищение ее самоотверженностью и чувством юмора.
Ведь с кем бы я ни обсуждал увиденное в день открытых
дверей в школе святой Энсвиты, все соглашаются: подоб-
ное возможно только в англии, да и в англии – далеко не
везде. Чтобы на такое решиться, помимо суровой необ-
ходимости (а новая площадка нужна школе позарез) тре-
буются также и отвага, и уверенность в себе, в своем ав-
торитете. надо точно знать, что его не смогут поколебать
никакое стояние на четвереньках и никакие публичные
шлепки мокрой губкой по лицу. должна напрочь отсут-
ствовать боязнь показаться смешным. ну и чувство юмо-
ра требуется, самоирония, редкое для любого начальника
умение не принимать себя чересчур всерьез.
и подобное сочетание качеств действительно возмож-
но только в англии. Причем не от каждого джентльме-
на (или даже джентльвумен) такого можно ожидать. В от-
вет на мои комплименты миссис Гаррет лишь сдержанно
улыбнулась, повела плечом: что, дескать, такого уж осо-
бенного, пустяки, дело житейское. и не на такие жертвы
надо быть готовым, чтобы помочь родной школе.
НА «ТЫ»
С АНГЛИЧАНИНОМ
когда мы приехали в англию, Уилл в ответ позвал нас с
женой к себе домой пообедать, в тот самый трехэтажный
особняк в центре лондона. но сидели мы тоже на кухне,
расположенной в подвале, впрочем, уютной и удобной.
Хозяина, видно, беспокоила мысль: как бы не задеть на-
ше самолюбие. Вдруг мы начнем комплексовать, задума-
емся над тем, прилично ли было принимать на советской
кухне, в блочном доме, мультимиллионера и аристокра-
та, владельца этакого вот домищи. а так вроде квиты: все
нормально, никто не в обиде.
В следующий раз Уилл, кажется, пришел к выводу,
что мы достаточно освоились, и решился обедать с нами
в столовой. В последнее же время мы в основном ездим
в гости в его родовое гнездо на юге англии. ездим раз в
год. и также единожды в год он с женой приезжает к нам
в Фолкстон. еще, может быть, раз-другой за год Уилл зо-
вет меня в клуб «Гэррик»: пообедать, обменяться семей-
ными новостями.
клуб этот считается в лондоне чрезвычайно престиж-
ным местом. темное снаружи, мрачное, но основательное
здание в районе ковент-Гардена, без всякой, разумеется,
вывески и опознавательных знаков. стать членом этого
клуба – все равно что получить удостоверение, что ваша
жизнь удалась. Причем даже если вы богаты и знамени-
ты, это еще не гарантирует вам приема в «Гэррик». Все
члены клуба будут голосовать, и если вам накидают «чер-
ных шаров», то тут уж никто и ничто не поможет. солид-
ных вроде бы кандидатов регулярно прокатывают.
но вот с женщинами дело тут обстоит несколько ина-
че. до недавнего времени их не только в члены «Гэр-
рика» не принимали ни при каких обстоятельствах,
но даже и в качестве гостей они могли быть приглаше-
ны лишь со множеством оговорок. Во-первых, только в
дневное время, а в золотые вечерние часы – ни-ни! Во-
вторых, входить они должны были через черный ход,
как прислуга. но ведь такого рода клубы джентльменов и
придуманы были в значительной степени для того, чтобы
дать им возможность вырваться из семьи, отдышаться,
понаслаждаться свободой вдали от неусыпного ока супру-
ги... какой же смысл женщин туда допускать – вся кон-
цепция летит вверх тормашками...
но в нынешние политкорректные времена такая аргу-
ментация уже не работает. дело дошло до того, что поряд-
ки в клубе «Гэррик» стали предметом разбирательства в
парламенте. левые фракции пытались провести закон,
который вынудил бы подобные клубы предоставлять
членство лучшей половине человечества. но потерпели
поражение. У противников законопроекта имелся силь-
ный аргумент: негоже парламенту вмешиваться в част-
ные дела, нельзя создавать столь опасный прецедент, это
же попрание английских свобод!
Знаменитый анекдот о традиционной роли клуба в
жизни джентльмена. Попали англичанин, француз и рус-
ский на необитаемый остров. русский с французом по-
строили себе по шалашу, а англичанин вынужден был
трудиться дольше – сооружая сразу три. «Зачем вам
столько?» – удивились его товарищи по несчастью. «Это
минимальное количество, без которого я никак не могу
обойтись, – отвечал англичанин. – Первый – это мой дом,
второй – это мой клуб. а третий – это клуб, в который я
ни ногой!»
Впрочем, «Гэррик» сделал небольшой шаг навстречу
времени: женщин, приглашенных в гости, теперь пуска-
ют через парадные двери. но видел я там «живую» жен-
щину, по-моему, только один раз.
когда член клуба приходит на обед или ужин, он дол-
жен по правилам сесть на пустующее место за гигант-
ским овальным столом посреди зала – по левую руку от
последнего из пришедших до него. смысл в этом следую-
щий – заставлять членов общаться между собой без раз-
бору, знакомиться и так далее. но те, кто позвал гостя (а
теперь, возможно, и гостью), получают право на отдель-
ный столик. За каковым я и сиживал многократно. и на-
до сказать, что, особенно в первый раз, испытал острое
разочарование. как-то все... нафталинно, что ли. тяже-
лые портьеры, высоченные потолки, стены, обшитые де-
ревом, огромное число здоровенных портретов каких-то
напомаженных мужиков в париках и в кафтанах или смо-
кингах... но главное, признаюсь, кухня... скажем вежли-
во: не оставляет ярких воспоминаний. не соответству-
ет высоким ожиданиям. Возможно, дело в том, что меню
существенно не менялось последние лет двести. а вот
обслуживающий персонал – все больше теперь из Юго-
Восточной азии... Видно, «Гэррику» приходится эконо-
мить, находить рабочую силу подешевле.
ПРАВИЛО ПОТЕРТОГО
СМОКИНГА
тысяч триста нашего брата живет в Великой Британии,
а значит, всем нам приходится осваивать «английские
правила», свод неписаных норм поведения. Я считаю се-
бя почти отличником в этой «школе», но и то иногда теря-
юсь, не знаю, как реагировать на очередные странности и
проявления несравненного местного снобизма.
Причем я не о таких элементарных, давно освоенных
мной вещах, как правило understatement – недосказанно-
сти. например, ругать человека можно только в зашиф-
рованном виде. скажем, про законченного идиота на ра-
боте нужно говорить, что он «не вполне справляется» или
«его результаты – не самые лучшие». и так далее и тому
подобное, причем все тебя прекрасно понимают.
При этом молодые представители среднего класса мо-
гут достаточно громко ругаться матом, к месту и не к ме-
сту употребляя пресловутое слово fucking. но таковы пра-
вила: материться в крайнем случае можно, а называть
неприятные вещи своими именами – ни в коем случае!
смеяться тоже можно, но только не тогда, когда смеш-
но. иначе рискуешь прослыть вульгарным. ну а о том,
что с незнакомыми людьми в лифте допустимо говорить
только о погоде, знает уже каждый ученик российской
школы с продвинутым изучением английского языка.
тем не менее это действительно так.
Ближе, чем на шесть дюймов, к англичанину прибли-
жаться нельзя – это тоже ясно. если вам ногу отдавят в
транспорте или толкнут, надо обязательно извиниться.
Побеждает тот, кто извинится первым. Это все элементар-
но. но есть и более высокий уровень сложности.
например, сижу я как-то на званом ужине у японско-
го посланника. слева от меня – высокопоставленный чи-
новник из Форин-офиса, местного Мида, а справа – из-
вестнейший специалист по странам Восточной европы,
профессор лондонской школы экономики. реально выда-
ющийся педагог, я уже несколько десятков его учеников
в жизни встретил, и все, как один, занимают видные по-
зиции в обществе. и вспоминают о своем менторе с боль-
шим пиететом.
Званые обеды, они же ужины, вообще-то скучное дело
и чаще всего бесполезная трата времени. ну, от диплома-
тов, понятно, кроме улыбок и политкорректных вопросов
ничего не дождешься. но профессор неожиданно всту-
пил в контакт. осмотрел мой итальянский костюм и безу-
пречные черные ботинки и говорит:
– Вот вы наверняка думаете, что подобающим образом
оделись на прием, а на самом деле сразу выдаете свою
вульгарность и низкий социальный статус.
– Что? как это? – опешил я. даже рассердился чуть-
чуть:
– да вы что? Замечательный костюм, отлично на мне
сидит и гораздо дороже выглядит, чем есть на самом деле!
– Вот именно, – говорит профессор, – а должно быть –
ровным счетом наоборот! Вот, посмотрите: у меня брю-
ки на сгибах блестят от старости, пиджак на локтях слег-
ка потерся, носки так застираны, что немного сползают...
Все должно быть, конечно, безупречно чисто и никаких,
не дай бог, дыр, но с первого взгляда ясно, что одежду эту
я ношу много лет и вообще мне по большому счету со-
вершенно все равно, как я одет, я как бы выше этого. В то
же время заведомо дешевых предметов одежды и туалета
быть не должно, да они, дешевые, собственно, и не выдер-
жат долгой носки, это уж само собой...
Профессор увидел, что я слушаю его с раскрытым
ртом, и совсем в раж вошел, дипломатов вокруг уже в
упор не замечает, весь сосредоточился на благодарном
слушателе.
– Ведь раз вы на такой уровень забираетесь, – продол-
жает он, – то, наверное, ведь и приглашения с припиской
Black Tie («черный галстук»), получаете?
– Бывает, – признался я.
– ага, значит, в смокинге надо приходить. и вот тут вы
совсем себя выдать можете, всю карьеру испортить. ес-
ли явитесь на такое торжественное мероприятие, на «чер-
ный галстук», в новом смокинге, то сразу исключите себя
из круга влиятельных людей. Поверьте, никто вас всерьез
принимать не будет. Потертость смокинга – это вообще,
если хотите знать, наиглавнейший признак принадлеж-
ности к избранным. к элите нашего общества. к тем, кто
достоин хоть какого-то интереса. и вообще, в новом смо-
кинге, – тут профессор, оглянувшись, наклонился к мо-
ему уху и вторую часть фразы прошептал, чтобы никто,
кроме меня, не слышал, – так вот, в новом смокинге вас
даже за лакея принять могут!
Убедившись, что нагнал на меня достаточного ужаса,
профессор смягчился:
– но дело не в этом – это ведь не снобизм. или не со-
всем снобизм. Это на самом деле – кастовые признаки,
наша униформа, по которой мы отличаем своих от чужих.
тут я с благодарностью вспомнил тестя, который по-
дарил мне свой, слегка видавший виды смокинг. Правда,
размер у нас с ним не совсем одинаковый.
– а ничего, – спросил я профессора, – если смокинг мне
будет чуть-чуть маловат, если он мне слегка жмет?
– из двух зол, конечно, это наименьшее. Щиколотки не
видны?
– нет, вроде не видны.
– ну, тогда сойдет, – сказал профессор.
тут моя жена, слышавшая лишь часть беседы, приня-
лась рассказывать, как поразили ее англичане своим не-
брежным отношением к одежде. особенно она обратила
на это внимание, когда летела из Москвы и рейс сильно
задержался. англичане улеглись прямо на пол, некоторые
женщины даже в кашемировых пальто. сразу было вид-
но, кто есть кто: все русские мучились, но стояли, а ан-
гличане валялись и отдыхали.
– ну, это они просто боялись показаться смешными,
нелепыми, слишком серьезно относящимися к своей
одежде, – задумчиво сказал мэтр.
– скажите, – продолжала жена, – а правда ли, что в ан-
глии считают: если мужчина красиво, элегантно одет, то
он, видимо, того....
– Что – того? – не понял профессор.
– Queer... Gay... по-русски – «голубой», – понизив голос,
пояснила моя супруга.
– тише, тише, – испугался профессор, – об этом нельзя
говорить вслух!
– ...и потому гетеросексуалы стараются, чтобы их не
приняли за «голубых», а в свою очередь «голубые» – мно-
гие из них – скрывают свою ориентацию. и поэтому все –
и те и другие – одеваются ужасно.
Профессор прижал палец к губам.
– Вот именно! – не успокаивалась жена, и, повернув-
шись ко мне, она сказала:
– У тебя есть на работе английский приятель, Майкл,
он все время восторгается твоими рубашками, а сам одет
– не очень... Это он, наверное, сигналы тебе подает.
– сигналы? – обеспокоенно переспросил я.
– ну да, а ты их не замечаешь, – подвела итог жена.
а профессор и вовсе отвернулся, решил прекратить
опасный разговор с варварами. лучше уж беседовать с ди-
пломатами – о погоде. но я подумал про него: сам-то хо-
рош. англичанин всего в третьем поколении. дедушка
его из россии от большевиков бежал. оно и видно: настоя-
щий, коренной англичанин никогда в лицо такие вещи не
скажет. только за глаза.
УЖАСЫ
ПОЛИТКОРРЕКТНОСТИ
Я на своем горьком опыте испытал, что с официальными
лицами в англии опасно шутить. раньше, бывало, и они
могли сострить и посмеяться с вами вместе, и вашу шутку
могли оценить. теперь все, не вздумайте!
а случилось со мной несколько лет назад вот что.
В Брюсселе при посадке на «подводный» поезд я предъя-
вил свой британский паспорт (я – счастливый обладатель
пас портов обеих родных для меня стран). Понятное дело,
в документе написана вся правда не только про мой воз-
раст, но и про место рождения – город Москву. Что, види-
мо, и подвигло офицера воззриться на меня со странно не-
приязненным выражением лица и задать роковой вопрос:
«как вы получили этот паспорт?» Я десятки раз уже пере-
секал по нему британские границы, но столь идиотскую
формулировку услышал впервые. «разумеется, украл, – ве-
село сказал я. – Где же еще берут такие вот паспорта – с
точно указанными местом и датой рождения и фотогра-
фией в придачу?»
и что же, вы думаете, сделал страж границы? немедлен-
но без тени улыбки вызвал охрану и предложил арестовать
меня как признавшегося в серьезном преступлении.
коллеги его были, как мне показалось, несколько сму-
щены таким предложением. и арестом то, что я испытал
затем, назвать трудно. Просто меня усадили на скамейку
перед штабной комнатой иммиграционной службы. но и
на поезд не пускали. Бедная моя жена, успевшая условную
границу пересечь, тем временем сходила с ума, бегала по
другую ее сторону и грозила мне кулаком.
Я попытался объясниться с начальницей смены, дока-
зать ей, что это была только шутка, что никакой вор так
весело не стал бы признаваться в преступлении. тем вре-
менем меня тщательно проверили по компьютерной ба-
зе данных, выяснили дату, место и причину получения
гражданства, убедились, что это именно я, что я действи-
тельно живу по названному мной адресу, что паспорт на-
стоящий и что в него и впрямь вклеена моя фотография
с такими уровнями голографической защиты, что подде-
лать ее никак невозможно. ну, в общем, начальница не
имела никаких оснований сомневаться, что я именно тот,
за кого себя выдаю. но совершенно справедливо замети-
ла: офицер имел полное право задать такой вопрос, а я,
наоборот, не должен был саркастически шутить в ответ.
а не саркастически можно? Вообще никак нельзя, отреза-
ла начальница.
словом, наказали меня, заставив понервничать, но в
самый последний момент, когда остались считанные се-
кунды до отправления поезда, все-таки позволили занять
место в своем вагоне рядом с сердитой женой.
легко еще отделался. Могло быть гораздо хуже – мог-
ли и штраф заставить платить, а то и посадить... а уж вы-
нудить покупать новый билет на поезд – это само собой.
В общем, это был нелепейший с моей стороны поступок,
и слабым оправданием служат только жара, усталость
и, прежде всего, мое неверное представление о чувстве
юмора британских государственных служащих. Вспоми-
наю я тот эпизод, мягко говоря, без удовольствия, гор-
диться тут нечем, и пишу о нем лишь потому, что опыт
сей может быть полезен для оказавшегося в англии
сооте чественника. Учитесь на чужих ошибках – не шути-
те с британскими властями!
один из самых неутомимых борцов против PC (инте-
ресно, что аббревиатура у политкорректности та же, что
и у персонального компьютера; они в английской журна-
листике стали тезками) – род лиддл, о котором мы еще не
раз упомянем в этой книге.
его колонки в «санди таймс» регулярно вызывают бур-
ные скандалы, он уже объявлен и расистом, и исламофо-
бом, и женоненавистником, и бог знает кем еще. В дей-
ствительности же лиддл просто выработал некий особый
стиль, который позволяет ему говорить не только все,
что он думает, но даже больше того. то есть род утриру-
ет, преувеличивает, эпатирует. Примерно те же приемы
использует и мой коллега и соавтор Генри Феофанофф, за
что ему тоже время от времени достается по макушке.
недавно род сообщил стране и всему миру о присужде-
нии очередной «премии имени ронни Хаттона» (которую
сам же и придумал) за выдающиеся достижения в области
политической корректности. на этот раз ее удостоена по-
лиция графства Гэмпшир, которая была в числе соискате-
лей и три года назад. В то время полицейские арестовали
двух старушек по подозрению в педофилии. стражей за-
кона не остановило, что пожилым женщинам обычно не
свойственно совершать такого рода преступления: в кон-
це концов все когда-нибудь бывает в первый раз. но уж
больно весомые были против бабушек доказательства: их
поймали с поличным, когда они фотографировали нерабо-
тавший бассейн в саутхэмптоне. Ведь там теоретически
могли находиться и несовершеннолетние в купальных ко-
стюмах (неважно, что в тот момент их там не было и быть
не могло, ведь в бассейне без воды редко кто купается).
однако в 2008-м полиция Гэмпшира проиграла дру-
гому соискателю, но зато победила в 2011-м! а именно:
был арестован дерзкий преступник, позволивший се-
бе публично распевать старый поп-хит 1974 года Kung
Fu Fighting («Борьба кун-фу»). саймон леджер, совершив-
ший это чудовищное преступление, был обвинен в ра-
сизме, пропаганде национальной розни и в издеватель-
стве над людьми желтой расы, каковым было сочтено
пародийное исполнение означенной песни. и напрасно
саймон пытался доказать, что и в оригинальном испол-
нении майский певец карл дуглас веселится и дурачит-
ся, изображая свирепого китайца. и что песня эта вы-
смеивает стереотипы, а вовсе не китайцев. нет, ничего
не помогло.
В постановлении жюри, присудившего премию, гово-
рится, что полицейские получили ее за «проявленную
ими фантастическую тупость, значительно превосходя-
щую все, что требовал от них долг, и устанавливающую
новый рекорд безумия политической корректности».
так что, если хотите быть в безопасности в современ-
ной англии, то не пойте и не свистите. и уж тем более не
шутите. Запомните, что случилось с одним студентом ок-
сфордского университета, который решил сострить по
поводу удивительно ласкового коня. «Вы знаете, сэр, мне
кажется, ваш конь – гей», – сказал студент со смехом по-
лицейскому. нашел над чем смеяться! его немедленно об-
винили в распространении ненависти к определенной
группе населения, а также в том, что он оскорбил сразу
двоих – и полицейского, и лошадь.
род напоминает, почему премия носит имя ронни
Хаттона. так звали человека, который в 2006 году «при-
парковал свою машину расистским образом». Что сие
означает, так и осталось неясным, но два мусульманина
сочли, что мистер Хаттон сумел таким образом проявить
свои антиисламские чувства. За что и провел два дня за
решеткой. Большего срока ему впаять все же не сумели,
поскольку юридическое определение «расистского спо-
соба парковки» все еще вызывает споры среди судей и
адвокатов.
ЛОНДОНГРАД
с Британией и британцами можно «не сойтись характе-
рами» по самым разным причинам. например, я пред-
лагаю вам такой тест. Возьмите одну из самых популяр-
ных поваренных книг середины ХХ века – «как готовить
для загородного жителя» (Cooking for a countryman) Билла
(Уильяма) Фаулера. найдите по оглавлению рецепт «как
приготовить баклана».
Вы узнаете, что для начала птицу надо подвесить за
ноги, облить бензином и поджечь. но не дать полностью
сгореть, а, загасив огонь, закопать обожженную тушку в
землю и продержать ее там примерно две недели. Выко-
пав, прокипятить в соленой воде, после чего полить спир-
том и посыпать порошком карри. Затем тушить в рас-
каленной печи в течение трех часов. а после всего этого
выбросить приготовленную таким способом птицу к чер-
ту на помойку, где она будет в полной безопасности, по-
скольку «даже самая голодная тварь не станет ее есть».
если вам не смешно, то, наверное, англия не для вас.
Но не такова Россия! Как можно не разоблачить ихнюю западную толерастию и заодно, в свете надвигающегося (тогда) приговора
андрей остальский | «[Англия]!» инострАнец ее величествА
Бывший шеф русской службы Би-Би-Cи андрей остальский, по собствен-
ному признанию, англофил. от этой болезни его не излечили 20 лет жиз-
ни в старой доброй англии. В новой книге он анализирует феномен
английского характера, для чего обращается к истории, выкапывая лю-
бопытные факты, приводит неписаный кодекс хорошего тона, проходит-
ся по болевым точкам британского общества, не избегая даже острых тем.
остальский дает возможность заглянуть в закрытые клубы с 200-летней
историей, на блестящие приемы и в обычную английскую школу, где ради
благих целей проводят шокирующие акции
ПОПАДИ
В ДИРЕКТОРА!
В школе святой Энсвиты Фолкстонской –
день открытых дверей, и ее узкие коридоры заполнены
родителями и детьми. Во дворе школы – небольшая, тес-
ная площадка для игр. Под невысокой деревянной гор-
кой на четвереньках стоит женщина лет сорока пяти,
одетая в невообразимую, грязно-желтого цвета шкуру.
на расстоянии примерно пяти метров от нее в тазике с
водой вымачивается губка. В стеклянную чашу на табу-
ретке надо опустить деньги – столько, сколько вы гото-
вы пожертвовать на расширение площадки, и тогда ваш
ребенок получает право бросить губку в женщину.
каждому полагается три броска, вне зависимости от
того, сколько вы дали денег, да никто и не проверяет, сде-
лали ли вы это вообще, теоретически можно получить все
удовольствие и на халяву, дело вашей совести. но все ро-
дители исправно опускают монетки и купюры в чашу, а
дети выстраиваются в очередь и один за другим с энту-
зиазмом швыряют губку в цель. Вот подходит очередь и
амиры роберты Мариам. ей всего пять, и ходит она еще
только в нулевой класс, в котором малыши скорее игра-
ют, чем учатся.
с меткостью у амиры пока неважно, и дважды подряд
она промазывает. и только на третий раз губка со смач-
ным шлепком попадает женщине прямо в лоб. Вода зали-
вает бедняжке лицо, течет за шиворот... она непроизволь-
но морщится – не больно, но о-очень неприятно...
имя этой женщины написано прямо над входом в шко-
лу святой Энсвиты. ее зовут миссис джейн Гаррет (Mrs
J. Garreth, BA (Hons), Head). она здесь самая главная – ди-
ректор, если переводить на российские реалии.
качество диплома о высшем образовании по-прежнему
имеет в англии куда большее значение, чем в россии, но
особенно важно это для учителей. Поэтому торжествен-
ное, вынесенное аж на фронтон школы, сокращение Hons
(Honours) в титуле директрисы означает, что она получи-
ла в университете диплом с отличием. отличие это про-
сто так не дается, тут одной лишь ярко выраженной ода-
ренности мало, надо еще и трудиться раза в полтора
больше среднего, да и то нет никакой гарантии, что в ито-
ге ваше трудолюбие будет вознаграждено. то есть такой
«красный диплом» практически гарантирует и достаточ-
но высокий уровень эрудиции учителя, и его готовность
шевелиться, трудиться не покладая рук, а также и способ-
ность находить решения сложных проблем.
но как насчет готовности получать от учеников мо-
крой губкой по физиономии? думаю, что такого от буду-
щих учителей в университете не требуют.
У миссис Гаррет, судя по всему, железный характер и
непререкаемый авторитет в школе. Возглавив ее несколь-
ко лет назад, она быстро навела здесь образцовый поря-
док. директрису слегка побаиваются и ученики, и учи-
теля. и даже, говорят, ее начальники. Познакомившись
с миссис Гаррет поближе, я первым делом выразил свое
восхищение ее самоотверженностью и чувством юмора.
Ведь с кем бы я ни обсуждал увиденное в день открытых
дверей в школе святой Энсвиты, все соглашаются: подоб-
ное возможно только в англии, да и в англии – далеко не
везде. Чтобы на такое решиться, помимо суровой необ-
ходимости (а новая площадка нужна школе позарез) тре-
буются также и отвага, и уверенность в себе, в своем ав-
торитете. надо точно знать, что его не смогут поколебать
никакое стояние на четвереньках и никакие публичные
шлепки мокрой губкой по лицу. должна напрочь отсут-
ствовать боязнь показаться смешным. ну и чувство юмо-
ра требуется, самоирония, редкое для любого начальника
умение не принимать себя чересчур всерьез.
и подобное сочетание качеств действительно возмож-
но только в англии. Причем не от каждого джентльме-
на (или даже джентльвумен) такого можно ожидать. В от-
вет на мои комплименты миссис Гаррет лишь сдержанно
улыбнулась, повела плечом: что, дескать, такого уж осо-
бенного, пустяки, дело житейское. и не на такие жертвы
надо быть готовым, чтобы помочь родной школе.
НА «ТЫ»
С АНГЛИЧАНИНОМ
когда мы приехали в англию, Уилл в ответ позвал нас с
женой к себе домой пообедать, в тот самый трехэтажный
особняк в центре лондона. но сидели мы тоже на кухне,
расположенной в подвале, впрочем, уютной и удобной.
Хозяина, видно, беспокоила мысль: как бы не задеть на-
ше самолюбие. Вдруг мы начнем комплексовать, задума-
емся над тем, прилично ли было принимать на советской
кухне, в блочном доме, мультимиллионера и аристокра-
та, владельца этакого вот домищи. а так вроде квиты: все
нормально, никто не в обиде.
В следующий раз Уилл, кажется, пришел к выводу,
что мы достаточно освоились, и решился обедать с нами
в столовой. В последнее же время мы в основном ездим
в гости в его родовое гнездо на юге англии. ездим раз в
год. и также единожды в год он с женой приезжает к нам
в Фолкстон. еще, может быть, раз-другой за год Уилл зо-
вет меня в клуб «Гэррик»: пообедать, обменяться семей-
ными новостями.
клуб этот считается в лондоне чрезвычайно престиж-
ным местом. темное снаружи, мрачное, но основательное
здание в районе ковент-Гардена, без всякой, разумеется,
вывески и опознавательных знаков. стать членом этого
клуба – все равно что получить удостоверение, что ваша
жизнь удалась. Причем даже если вы богаты и знамени-
ты, это еще не гарантирует вам приема в «Гэррик». Все
члены клуба будут голосовать, и если вам накидают «чер-
ных шаров», то тут уж никто и ничто не поможет. солид-
ных вроде бы кандидатов регулярно прокатывают.
но вот с женщинами дело тут обстоит несколько ина-
че. до недавнего времени их не только в члены «Гэр-
рика» не принимали ни при каких обстоятельствах,
но даже и в качестве гостей они могли быть приглаше-
ны лишь со множеством оговорок. Во-первых, только в
дневное время, а в золотые вечерние часы – ни-ни! Во-
вторых, входить они должны были через черный ход,
как прислуга. но ведь такого рода клубы джентльменов и
придуманы были в значительной степени для того, чтобы
дать им возможность вырваться из семьи, отдышаться,
понаслаждаться свободой вдали от неусыпного ока супру-
ги... какой же смысл женщин туда допускать – вся кон-
цепция летит вверх тормашками...
но в нынешние политкорректные времена такая аргу-
ментация уже не работает. дело дошло до того, что поряд-
ки в клубе «Гэррик» стали предметом разбирательства в
парламенте. левые фракции пытались провести закон,
который вынудил бы подобные клубы предоставлять
членство лучшей половине человечества. но потерпели
поражение. У противников законопроекта имелся силь-
ный аргумент: негоже парламенту вмешиваться в част-
ные дела, нельзя создавать столь опасный прецедент, это
же попрание английских свобод!
Знаменитый анекдот о традиционной роли клуба в
жизни джентльмена. Попали англичанин, француз и рус-
ский на необитаемый остров. русский с французом по-
строили себе по шалашу, а англичанин вынужден был
трудиться дольше – сооружая сразу три. «Зачем вам
столько?» – удивились его товарищи по несчастью. «Это
минимальное количество, без которого я никак не могу
обойтись, – отвечал англичанин. – Первый – это мой дом,
второй – это мой клуб. а третий – это клуб, в который я
ни ногой!»
Впрочем, «Гэррик» сделал небольшой шаг навстречу
времени: женщин, приглашенных в гости, теперь пуска-
ют через парадные двери. но видел я там «живую» жен-
щину, по-моему, только один раз.
когда член клуба приходит на обед или ужин, он дол-
жен по правилам сесть на пустующее место за гигант-
ским овальным столом посреди зала – по левую руку от
последнего из пришедших до него. смысл в этом следую-
щий – заставлять членов общаться между собой без раз-
бору, знакомиться и так далее. но те, кто позвал гостя (а
теперь, возможно, и гостью), получают право на отдель-
ный столик. За каковым я и сиживал многократно. и на-
до сказать, что, особенно в первый раз, испытал острое
разочарование. как-то все... нафталинно, что ли. тяже-
лые портьеры, высоченные потолки, стены, обшитые де-
ревом, огромное число здоровенных портретов каких-то
напомаженных мужиков в париках и в кафтанах или смо-
кингах... но главное, признаюсь, кухня... скажем вежли-
во: не оставляет ярких воспоминаний. не соответству-
ет высоким ожиданиям. Возможно, дело в том, что меню
существенно не менялось последние лет двести. а вот
обслуживающий персонал – все больше теперь из Юго-
Восточной азии... Видно, «Гэррику» приходится эконо-
мить, находить рабочую силу подешевле.
ПРАВИЛО ПОТЕРТОГО
СМОКИНГА
тысяч триста нашего брата живет в Великой Британии,
а значит, всем нам приходится осваивать «английские
правила», свод неписаных норм поведения. Я считаю се-
бя почти отличником в этой «школе», но и то иногда теря-
юсь, не знаю, как реагировать на очередные странности и
проявления несравненного местного снобизма.
Причем я не о таких элементарных, давно освоенных
мной вещах, как правило understatement – недосказанно-
сти. например, ругать человека можно только в зашиф-
рованном виде. скажем, про законченного идиота на ра-
боте нужно говорить, что он «не вполне справляется» или
«его результаты – не самые лучшие». и так далее и тому
подобное, причем все тебя прекрасно понимают.
При этом молодые представители среднего класса мо-
гут достаточно громко ругаться матом, к месту и не к ме-
сту употребляя пресловутое слово fucking. но таковы пра-
вила: материться в крайнем случае можно, а называть
неприятные вещи своими именами – ни в коем случае!
смеяться тоже можно, но только не тогда, когда смеш-
но. иначе рискуешь прослыть вульгарным. ну а о том,
что с незнакомыми людьми в лифте допустимо говорить
только о погоде, знает уже каждый ученик российской
школы с продвинутым изучением английского языка.
тем не менее это действительно так.
Ближе, чем на шесть дюймов, к англичанину прибли-
жаться нельзя – это тоже ясно. если вам ногу отдавят в
транспорте или толкнут, надо обязательно извиниться.
Побеждает тот, кто извинится первым. Это все элементар-
но. но есть и более высокий уровень сложности.
например, сижу я как-то на званом ужине у японско-
го посланника. слева от меня – высокопоставленный чи-
новник из Форин-офиса, местного Мида, а справа – из-
вестнейший специалист по странам Восточной европы,
профессор лондонской школы экономики. реально выда-
ющийся педагог, я уже несколько десятков его учеников
в жизни встретил, и все, как один, занимают видные по-
зиции в обществе. и вспоминают о своем менторе с боль-
шим пиететом.
Званые обеды, они же ужины, вообще-то скучное дело
и чаще всего бесполезная трата времени. ну, от диплома-
тов, понятно, кроме улыбок и политкорректных вопросов
ничего не дождешься. но профессор неожиданно всту-
пил в контакт. осмотрел мой итальянский костюм и безу-
пречные черные ботинки и говорит:
– Вот вы наверняка думаете, что подобающим образом
оделись на прием, а на самом деле сразу выдаете свою
вульгарность и низкий социальный статус.
– Что? как это? – опешил я. даже рассердился чуть-
чуть:
– да вы что? Замечательный костюм, отлично на мне
сидит и гораздо дороже выглядит, чем есть на самом деле!
– Вот именно, – говорит профессор, – а должно быть –
ровным счетом наоборот! Вот, посмотрите: у меня брю-
ки на сгибах блестят от старости, пиджак на локтях слег-
ка потерся, носки так застираны, что немного сползают...
Все должно быть, конечно, безупречно чисто и никаких,
не дай бог, дыр, но с первого взгляда ясно, что одежду эту
я ношу много лет и вообще мне по большому счету со-
вершенно все равно, как я одет, я как бы выше этого. В то
же время заведомо дешевых предметов одежды и туалета
быть не должно, да они, дешевые, собственно, и не выдер-
жат долгой носки, это уж само собой...
Профессор увидел, что я слушаю его с раскрытым
ртом, и совсем в раж вошел, дипломатов вокруг уже в
упор не замечает, весь сосредоточился на благодарном
слушателе.
– Ведь раз вы на такой уровень забираетесь, – продол-
жает он, – то, наверное, ведь и приглашения с припиской
Black Tie («черный галстук»), получаете?
– Бывает, – признался я.
– ага, значит, в смокинге надо приходить. и вот тут вы
совсем себя выдать можете, всю карьеру испортить. ес-
ли явитесь на такое торжественное мероприятие, на «чер-
ный галстук», в новом смокинге, то сразу исключите себя
из круга влиятельных людей. Поверьте, никто вас всерьез
принимать не будет. Потертость смокинга – это вообще,
если хотите знать, наиглавнейший признак принадлеж-
ности к избранным. к элите нашего общества. к тем, кто
достоин хоть какого-то интереса. и вообще, в новом смо-
кинге, – тут профессор, оглянувшись, наклонился к мо-
ему уху и вторую часть фразы прошептал, чтобы никто,
кроме меня, не слышал, – так вот, в новом смокинге вас
даже за лакея принять могут!
Убедившись, что нагнал на меня достаточного ужаса,
профессор смягчился:
– но дело не в этом – это ведь не снобизм. или не со-
всем снобизм. Это на самом деле – кастовые признаки,
наша униформа, по которой мы отличаем своих от чужих.
тут я с благодарностью вспомнил тестя, который по-
дарил мне свой, слегка видавший виды смокинг. Правда,
размер у нас с ним не совсем одинаковый.
– а ничего, – спросил я профессора, – если смокинг мне
будет чуть-чуть маловат, если он мне слегка жмет?
– из двух зол, конечно, это наименьшее. Щиколотки не
видны?
– нет, вроде не видны.
– ну, тогда сойдет, – сказал профессор.
тут моя жена, слышавшая лишь часть беседы, приня-
лась рассказывать, как поразили ее англичане своим не-
брежным отношением к одежде. особенно она обратила
на это внимание, когда летела из Москвы и рейс сильно
задержался. англичане улеглись прямо на пол, некоторые
женщины даже в кашемировых пальто. сразу было вид-
но, кто есть кто: все русские мучились, но стояли, а ан-
гличане валялись и отдыхали.
– ну, это они просто боялись показаться смешными,
нелепыми, слишком серьезно относящимися к своей
одежде, – задумчиво сказал мэтр.
– скажите, – продолжала жена, – а правда ли, что в ан-
глии считают: если мужчина красиво, элегантно одет, то
он, видимо, того....
– Что – того? – не понял профессор.
– Queer... Gay... по-русски – «голубой», – понизив голос,
пояснила моя супруга.
– тише, тише, – испугался профессор, – об этом нельзя
говорить вслух!
– ...и потому гетеросексуалы стараются, чтобы их не
приняли за «голубых», а в свою очередь «голубые» – мно-
гие из них – скрывают свою ориентацию. и поэтому все –
и те и другие – одеваются ужасно.
Профессор прижал палец к губам.
– Вот именно! – не успокаивалась жена, и, повернув-
шись ко мне, она сказала:
– У тебя есть на работе английский приятель, Майкл,
он все время восторгается твоими рубашками, а сам одет
– не очень... Это он, наверное, сигналы тебе подает.
– сигналы? – обеспокоенно переспросил я.
– ну да, а ты их не замечаешь, – подвела итог жена.
а профессор и вовсе отвернулся, решил прекратить
опасный разговор с варварами. лучше уж беседовать с ди-
пломатами – о погоде. но я подумал про него: сам-то хо-
рош. англичанин всего в третьем поколении. дедушка
его из россии от большевиков бежал. оно и видно: настоя-
щий, коренной англичанин никогда в лицо такие вещи не
скажет. только за глаза.
УЖАСЫ
ПОЛИТКОРРЕКТНОСТИ
Я на своем горьком опыте испытал, что с официальными
лицами в англии опасно шутить. раньше, бывало, и они
могли сострить и посмеяться с вами вместе, и вашу шутку
могли оценить. теперь все, не вздумайте!
а случилось со мной несколько лет назад вот что.
В Брюсселе при посадке на «подводный» поезд я предъя-
вил свой британский паспорт (я – счастливый обладатель
пас портов обеих родных для меня стран). Понятное дело,
в документе написана вся правда не только про мой воз-
раст, но и про место рождения – город Москву. Что, види-
мо, и подвигло офицера воззриться на меня со странно не-
приязненным выражением лица и задать роковой вопрос:
«как вы получили этот паспорт?» Я десятки раз уже пере-
секал по нему британские границы, но столь идиотскую
формулировку услышал впервые. «разумеется, украл, – ве-
село сказал я. – Где же еще берут такие вот паспорта – с
точно указанными местом и датой рождения и фотогра-
фией в придачу?»
и что же, вы думаете, сделал страж границы? немедлен-
но без тени улыбки вызвал охрану и предложил арестовать
меня как признавшегося в серьезном преступлении.
коллеги его были, как мне показалось, несколько сму-
щены таким предложением. и арестом то, что я испытал
затем, назвать трудно. Просто меня усадили на скамейку
перед штабной комнатой иммиграционной службы. но и
на поезд не пускали. Бедная моя жена, успевшая условную
границу пересечь, тем временем сходила с ума, бегала по
другую ее сторону и грозила мне кулаком.
Я попытался объясниться с начальницей смены, дока-
зать ей, что это была только шутка, что никакой вор так
весело не стал бы признаваться в преступлении. тем вре-
менем меня тщательно проверили по компьютерной ба-
зе данных, выяснили дату, место и причину получения
гражданства, убедились, что это именно я, что я действи-
тельно живу по названному мной адресу, что паспорт на-
стоящий и что в него и впрямь вклеена моя фотография
с такими уровнями голографической защиты, что подде-
лать ее никак невозможно. ну, в общем, начальница не
имела никаких оснований сомневаться, что я именно тот,
за кого себя выдаю. но совершенно справедливо замети-
ла: офицер имел полное право задать такой вопрос, а я,
наоборот, не должен был саркастически шутить в ответ.
а не саркастически можно? Вообще никак нельзя, отреза-
ла начальница.
словом, наказали меня, заставив понервничать, но в
самый последний момент, когда остались считанные се-
кунды до отправления поезда, все-таки позволили занять
место в своем вагоне рядом с сердитой женой.
легко еще отделался. Могло быть гораздо хуже – мог-
ли и штраф заставить платить, а то и посадить... а уж вы-
нудить покупать новый билет на поезд – это само собой.
В общем, это был нелепейший с моей стороны поступок,
и слабым оправданием служат только жара, усталость
и, прежде всего, мое неверное представление о чувстве
юмора британских государственных служащих. Вспоми-
наю я тот эпизод, мягко говоря, без удовольствия, гор-
диться тут нечем, и пишу о нем лишь потому, что опыт
сей может быть полезен для оказавшегося в англии
сооте чественника. Учитесь на чужих ошибках – не шути-
те с британскими властями!
один из самых неутомимых борцов против PC (инте-
ресно, что аббревиатура у политкорректности та же, что
и у персонального компьютера; они в английской журна-
листике стали тезками) – род лиддл, о котором мы еще не
раз упомянем в этой книге.
его колонки в «санди таймс» регулярно вызывают бур-
ные скандалы, он уже объявлен и расистом, и исламофо-
бом, и женоненавистником, и бог знает кем еще. В дей-
ствительности же лиддл просто выработал некий особый
стиль, который позволяет ему говорить не только все,
что он думает, но даже больше того. то есть род утриру-
ет, преувеличивает, эпатирует. Примерно те же приемы
использует и мой коллега и соавтор Генри Феофанофф, за
что ему тоже время от времени достается по макушке.
недавно род сообщил стране и всему миру о присужде-
нии очередной «премии имени ронни Хаттона» (которую
сам же и придумал) за выдающиеся достижения в области
политической корректности. на этот раз ее удостоена по-
лиция графства Гэмпшир, которая была в числе соискате-
лей и три года назад. В то время полицейские арестовали
двух старушек по подозрению в педофилии. стражей за-
кона не остановило, что пожилым женщинам обычно не
свойственно совершать такого рода преступления: в кон-
це концов все когда-нибудь бывает в первый раз. но уж
больно весомые были против бабушек доказательства: их
поймали с поличным, когда они фотографировали нерабо-
тавший бассейн в саутхэмптоне. Ведь там теоретически
могли находиться и несовершеннолетние в купальных ко-
стюмах (неважно, что в тот момент их там не было и быть
не могло, ведь в бассейне без воды редко кто купается).
однако в 2008-м полиция Гэмпшира проиграла дру-
гому соискателю, но зато победила в 2011-м! а именно:
был арестован дерзкий преступник, позволивший се-
бе публично распевать старый поп-хит 1974 года Kung
Fu Fighting («Борьба кун-фу»). саймон леджер, совершив-
ший это чудовищное преступление, был обвинен в ра-
сизме, пропаганде национальной розни и в издеватель-
стве над людьми желтой расы, каковым было сочтено
пародийное исполнение означенной песни. и напрасно
саймон пытался доказать, что и в оригинальном испол-
нении майский певец карл дуглас веселится и дурачит-
ся, изображая свирепого китайца. и что песня эта вы-
смеивает стереотипы, а вовсе не китайцев. нет, ничего
не помогло.
В постановлении жюри, присудившего премию, гово-
рится, что полицейские получили ее за «проявленную
ими фантастическую тупость, значительно превосходя-
щую все, что требовал от них долг, и устанавливающую
новый рекорд безумия политической корректности».
так что, если хотите быть в безопасности в современ-
ной англии, то не пойте и не свистите. и уж тем более не
шутите. Запомните, что случилось с одним студентом ок-
сфордского университета, который решил сострить по
поводу удивительно ласкового коня. «Вы знаете, сэр, мне
кажется, ваш конь – гей», – сказал студент со смехом по-
лицейскому. нашел над чем смеяться! его немедленно об-
винили в распространении ненависти к определенной
группе населения, а также в том, что он оскорбил сразу
двоих – и полицейского, и лошадь.
род напоминает, почему премия носит имя ронни
Хаттона. так звали человека, который в 2006 году «при-
парковал свою машину расистским образом». Что сие
означает, так и осталось неясным, но два мусульманина
сочли, что мистер Хаттон сумел таким образом проявить
свои антиисламские чувства. За что и провел два дня за
решеткой. Большего срока ему впаять все же не сумели,
поскольку юридическое определение «расистского спо-
соба парковки» все еще вызывает споры среди судей и
адвокатов.
ЛОНДОНГРАД
с Британией и британцами можно «не сойтись характе-
рами» по самым разным причинам. например, я пред-
лагаю вам такой тест. Возьмите одну из самых популяр-
ных поваренных книг середины ХХ века – «как готовить
для загородного жителя» (Cooking for a countryman) Билла
(Уильяма) Фаулера. найдите по оглавлению рецепт «как
приготовить баклана».
Вы узнаете, что для начала птицу надо подвесить за
ноги, облить бензином и поджечь. но не дать полностью
сгореть, а, загасив огонь, закопать обожженную тушку в
землю и продержать ее там примерно две недели. Выко-
пав, прокипятить в соленой воде, после чего полить спир-
том и посыпать порошком карри. Затем тушить в рас-
каленной печи в течение трех часов. а после всего этого
выбросить приготовленную таким способом птицу к чер-
ту на помойку, где она будет в полной безопасности, по-
скольку «даже самая голодная тварь не станет ее есть».
если вам не смешно, то, наверное, англия не для вас.
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
хотя некоторые а/к не доверяют аэропортам и устанавливают свои (дополнительные) проверки.