![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Тот самый латвийский учебник
истории Латвии на русском языке, Введение и 1940-41.
Путь большому террору открыло постановление Совета Народных Комиссаров от 14 мая 1941 года «О высылке из Прибалтийских республик, Западной Украины, Западной Белоруссии и Молдавии социально чуждых элементов». Осуществлением и подготовкой его занимался Комиссариат государственной безопасности СССР и подчинявшиеся ему республиканские комиссариаты (в Латвии руководимый Шустиным). Решение о депортациях принималось в Москве, и учреждения оккупированной Латвии не несут ответственность за его принятие, однако ответственность за особо рьяное исполнение лежит именно на них. В составлении списков депортируемых активное участие принимали не только репрессивные органы, но и партийно-советские активисты. В ночь с 14 на 15 июня из Латвии были депортированы 15 424 человека, среди них почти сто детей до одного года и более 3000 детей до 16 лет (пропорционально больше всего пострадали евреи – 11% репрессированных из 5% населения страны). Среди депортированных был цвет нации – крестьяне, предприниматели, политики, интеллигенция (среди них всего 1345 крестьян, 616 торговцев, 71 учитель); многие умерли по дороге в Сибирь от голода и особенно от жажды и невыносимой жары. Террор в таких масштабах Латвия за всю свою историю никогда не переживала; население пребывало в шоке и в ужасе, которые усиливались распространившимися с невероятной быстротой слухами о надвигающейся второй волне депортации. И на сей раз не без основания: действительно готовилась вторая депортация, и она коснулась бы крестьянства («кулаков»), что должно было подготовить почву для массовой коллективизации, по рекомендации А. Андреева; новые списки на высылку уже готовились, и снова в этой работе активно участвовали уездные партийные комитеты КП (б)Л. (Позднее, в 1948 году, Прокуратура Латвийской ССР признала, что только немецкое наступление не позволило «окончательно ликвидировать остатки контрреволюционных элементов в Латвийской ССР».) «Страшный год», особенно депортация 14 июня, вызвал такую ненависть среди населения к советскому террору и такой страх перед ним, что мгновенно изменилось складывавшееся веками представление о том, что главный враг латышей – немцы («черные рыцари»), теперь их место заняли коммунисты, Россия. Именно это изменившееся представление и стало причиной, что буквально через неделю захватившую Латвию немецкую армию зачастую встречали как освободительницу от коммунистической тирании, хотя освободительницей она, безусловно, не была.
via![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
egil_belshevic
Путь большому террору открыло постановление Совета Народных Комиссаров от 14 мая 1941 года «О высылке из Прибалтийских республик, Западной Украины, Западной Белоруссии и Молдавии социально чуждых элементов». Осуществлением и подготовкой его занимался Комиссариат государственной безопасности СССР и подчинявшиеся ему республиканские комиссариаты (в Латвии руководимый Шустиным). Решение о депортациях принималось в Москве, и учреждения оккупированной Латвии не несут ответственность за его принятие, однако ответственность за особо рьяное исполнение лежит именно на них. В составлении списков депортируемых активное участие принимали не только репрессивные органы, но и партийно-советские активисты. В ночь с 14 на 15 июня из Латвии были депортированы 15 424 человека, среди них почти сто детей до одного года и более 3000 детей до 16 лет (пропорционально больше всего пострадали евреи – 11% репрессированных из 5% населения страны). Среди депортированных был цвет нации – крестьяне, предприниматели, политики, интеллигенция (среди них всего 1345 крестьян, 616 торговцев, 71 учитель); многие умерли по дороге в Сибирь от голода и особенно от жажды и невыносимой жары. Террор в таких масштабах Латвия за всю свою историю никогда не переживала; население пребывало в шоке и в ужасе, которые усиливались распространившимися с невероятной быстротой слухами о надвигающейся второй волне депортации. И на сей раз не без основания: действительно готовилась вторая депортация, и она коснулась бы крестьянства («кулаков»), что должно было подготовить почву для массовой коллективизации, по рекомендации А. Андреева; новые списки на высылку уже готовились, и снова в этой работе активно участвовали уездные партийные комитеты КП (б)Л. (Позднее, в 1948 году, Прокуратура Латвийской ССР признала, что только немецкое наступление не позволило «окончательно ликвидировать остатки контрреволюционных элементов в Латвийской ССР».) «Страшный год», особенно депортация 14 июня, вызвал такую ненависть среди населения к советскому террору и такой страх перед ним, что мгновенно изменилось складывавшееся веками представление о том, что главный враг латышей – немцы («черные рыцари»), теперь их место заняли коммунисты, Россия. Именно это изменившееся представление и стало причиной, что буквально через неделю захватившую Латвию немецкую армию зачастую встречали как освободительницу от коммунистической тирании, хотя освободительницей она, безусловно, не была.
via
egil_belshevic
Re: Prichydi istorii
Мне как то в споре один сталинист приводил это как пример заботы советской власти о евреях.
Со мной парень уже здесь, в Израиле, учился. Так у него семью единственную выслали в 30е из белорусского местечка в привольные степи Казахстана. Ну и оказались единственными выжившими.
У того, кто сверху на нас посматривает, своеобразное чувство юмора.
Re: Prichydi istorii
Re: Prichydi istorii