я заметила печальную орфографическую ошибку - "доизрались"...
радуйтесь, кто я такая чтоб Вам мешать радоваться через океан. мне просто кажется что разбойный стиль как был таки остался а может даже улучшился... в мои т.е. совковые временя какие-то сдерживающие центры так сказать были только у столичной номенклатуры - не потому что они были лучше а потому что за ними следили попристальнее и могли - ррраз и сбросить.. а провинциальное партийное начальство было беспредельно и ненаказуемо. самые известные примеры - подземные пыточные камеры у партийного узбека, личная тюрьма так сказать, и кошмар в беловежской пуще. но было много других.. "на местах" эти бонзы были царьки, на них не было контроля. говорят сейчас так с прокуратурой.
у нас кстати, для объективности, тоже коррупция немалая. не столь давний скандальчик - человек просидел в тюрьме 17 лет за убийство которого не совершал - детектив был продажный и защитил истинного убийцыу который таки на свободе ( дело Танклефф)
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Re: Я пристыжен
я заметила печальную орфографическую ошибку - "доизрались"...
радуйтесь, кто я такая чтоб Вам мешать радоваться через океан. мне просто кажется что разбойный стиль как был таки остался а может даже улучшился... в мои т.е. совковые временя какие-то сдерживающие центры так сказать были только у столичной номенклатуры - не потому что они были лучше а потому что за ними следили попристальнее и могли - ррраз и сбросить.. а провинциальное партийное начальство было беспредельно и ненаказуемо. самые известные примеры - подземные пыточные камеры у партийного узбека, личная тюрьма так сказать, и кошмар в беловежской пуще. но было много других.. "на местах" эти бонзы были царьки, на них не было контроля. говорят сейчас так с прокуратурой.
у нас кстати, для объективности, тоже коррупция немалая. не столь давний скандальчик - человек просидел в тюрьме 17 лет за убийство которого не совершал - детектив был продажный и защитил истинного убийцыу который таки на свободе ( дело Танклефф)