Сомнения в том, что описан реальный случай, а не "это художественное произведение и я так вижу".
"Аморельность" - это когда человек, увидев произвольный показанный ему текст, начинает сверять его с реальностью, а не визжать "Проклятые коммуняки! Так все и было, я помню!"?
Кроме того, нередко срабатывает так называемая «ложная память». Мы уже приводили здесь в качестве примера рассказ матроса с «Потемкина», в памяти которого кинематографический эпизод вытеснил реальный, но сюда же можно добавить целый ряд нашумевших в США в последней четверти ХХ в. дел об инцесте и педофилии, которые были возбуждены после того, как во время сеансов психоанализа взрослая «жертва» была убеждена психоаналитиком в том, что ее нынешние проблемы – следствие случившегося в раннем детстве инцеста, воспоминания о котором она стерла из своей памяти. При помощи врачей и адвокатов она вроде бы «вспомнила всё», однако в ряде подобных случаев удалось доказать, что такое событие не имело место в действительности, а информация о нем была фактически внушена пациенту психоаналитиком и скорректирована адвокатом.
Мемуары и интервью ветеранов, называющиеся в исторической науке «источниками личного происхождения», безусловно, должны использоваться — но следует помнить о том, что они имеют свои недостатки, как и любые другие источники. Важнейшим недостатком солдатских мемуаров является их крайняя субъективность — на войне, как известно, солдата больше всего волнует не победа, а куда более насущная проблема собственного выживания «в этой проклятой бойне». Взгляд на военные действия с этих позиций неизбежно приводит читателя к мысли о том, что «все генералы — мясники и сволочи», в то время как то или иное действие, кажущееся жестоким с точки зрения посланного умирать солдата, на стратегическом уровне ведет к значительному снижению потерь.
no subject
"Аморельность" - это когда человек, увидев произвольный показанный ему текст, начинает сверять его с реальностью, а не визжать "Проклятые коммуняки! Так все и было, я помню!"?
Кроме того, нередко срабатывает так называемая «ложная память». Мы уже приводили здесь в качестве примера рассказ матроса с «Потемкина», в памяти которого кинематографический эпизод вытеснил реальный, но сюда же можно добавить целый ряд нашумевших в США в последней четверти ХХ в. дел об инцесте и педофилии, которые были возбуждены после того, как во время сеансов психоанализа взрослая «жертва» была убеждена психоаналитиком в том, что ее нынешние проблемы – следствие случившегося в раннем детстве инцеста, воспоминания о котором она стерла из своей памяти. При помощи врачей и адвокатов она вроде бы «вспомнила всё», однако в ряде подобных случаев удалось доказать, что такое событие не имело место в действительности, а информация о нем была фактически внушена пациенту психоаналитиком и скорректирована адвокатом.
Мемуары и интервью ветеранов, называющиеся в исторической науке «источниками личного происхождения», безусловно, должны использоваться — но следует помнить о том, что они имеют свои недостатки, как и любые другие источники. Важнейшим недостатком солдатских мемуаров является их крайняя субъективность — на войне, как известно, солдата больше всего волнует не победа, а куда более насущная проблема собственного выживания «в этой проклятой бойне». Взгляд на военные действия с этих позиций неизбежно приводит читателя к мысли о том, что «все генералы — мясники и сволочи», в то время как то или иное действие, кажущееся жестоким с точки зрения посланного умирать солдата, на стратегическом уровне ведет к значительному снижению потерь.
(Константин Асмолов, "Антиревизионизм")