![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Прочитал приговор Макарову
Лучше было бы умолчать, но скажу: мое отношение сменилось с "практически полная уверенность в невиновности Макарова" на "у меня столько сомнений в виновности, что как присяжный я бы, несомненно, голосовал за оправдание".
По другим темам: как я и предполагал, экспертиза Л. Соколовой занимает ничтожное место в общей структуре доказательств обвинения, а уверения нас в обратном были ложью. Притом в приговоре отмечено (со слов самой Соколовой), что проведенное исследование было резко недостаточным, и что она обратила на это внимание следователя. "Фаллический хвост" упомянут в одной фразе, при том что изложение показаний Соколовой занимает несколько страниц и, разумеется, свидетельствует (по мнению Соколовой) о наличии эротических фантазий, а вовсе не половой жизни. Гораздо существеннее для обвинения показания, в которых Соколова говорит о психологическом блоке у девочки на теме отца (отказ рисовать семью с папой - только маму и дочку) и "языке тела" - защите области половых органов, как только речь заходила о папе и других мужчинах и мальчиках. Разумеется, эти показания допускают разные интерпретации и оспаривание защитой; только обсуждение этих материй выглядит вовсе не так завлекательно, как лозунг "мужчину осудили, потому что садистка-чурка опознала в кошкином хвосте фаллос".
Теперь так: имеется трое врачей, которые видели сперматозоиды как в первом (возможно, нестерильном) анализе, так и во втором (по их уверению, стерильном), и еще несколько врачей, которые обсуждали с ними эту тему (но не глядели в микроскоп) и решали, обращаться ли в милицию. Позором является то, что материал второго анализа не был сохранен; в цивилизованных странах это признали бы грубым нарушением права на защиту (если это произошло по халатности следователя, а не врачей - к врачам, кстати, вопросов меньше, вспоминая, в каком режиме работали московские больницы этим летом). Это, в общем, улика. По мне недостаточная, чтобы осудить человека, но крепкая улика.
В общем и целом - выводы какие были, такие и остались: российские суд и следствие ниже плинтуса, российская общественность тоже не стесняется врать "за правое дело", не задумываясь ни о моральности, ни о практичности этого.
Кстати, известное выступление "судьи" Егоровой (пишу в кавычках, потому что называть Мосгорштамп под управлением Егоровой судом - нечестно) о необходимости отобрания дочери теперь уже у Т.Макаровой осталось бы преступным призывом, целым букетом тяжких уголовных преступлений даже при 100-процентной виновности Макарова. Вот тут никаких сомнений быть не может.
По другим темам: как я и предполагал, экспертиза Л. Соколовой занимает ничтожное место в общей структуре доказательств обвинения, а уверения нас в обратном были ложью. Притом в приговоре отмечено (со слов самой Соколовой), что проведенное исследование было резко недостаточным, и что она обратила на это внимание следователя. "Фаллический хвост" упомянут в одной фразе, при том что изложение показаний Соколовой занимает несколько страниц и, разумеется, свидетельствует (по мнению Соколовой) о наличии эротических фантазий, а вовсе не половой жизни. Гораздо существеннее для обвинения показания, в которых Соколова говорит о психологическом блоке у девочки на теме отца (отказ рисовать семью с папой - только маму и дочку) и "языке тела" - защите области половых органов, как только речь заходила о папе и других мужчинах и мальчиках. Разумеется, эти показания допускают разные интерпретации и оспаривание защитой; только обсуждение этих материй выглядит вовсе не так завлекательно, как лозунг "мужчину осудили, потому что садистка-чурка опознала в кошкином хвосте фаллос".
Теперь так: имеется трое врачей, которые видели сперматозоиды как в первом (возможно, нестерильном) анализе, так и во втором (по их уверению, стерильном), и еще несколько врачей, которые обсуждали с ними эту тему (но не глядели в микроскоп) и решали, обращаться ли в милицию. Позором является то, что материал второго анализа не был сохранен; в цивилизованных странах это признали бы грубым нарушением права на защиту (если это произошло по халатности следователя, а не врачей - к врачам, кстати, вопросов меньше, вспоминая, в каком режиме работали московские больницы этим летом). Это, в общем, улика. По мне недостаточная, чтобы осудить человека, но крепкая улика.
В общем и целом - выводы какие были, такие и остались: российские суд и следствие ниже плинтуса, российская общественность тоже не стесняется врать "за правое дело", не задумываясь ни о моральности, ни о практичности этого.
Кстати, известное выступление "судьи" Егоровой (пишу в кавычках, потому что называть Мосгорштамп под управлением Егоровой судом - нечестно) о необходимости отобрания дочери теперь уже у Т.Макаровой осталось бы преступным призывом, целым букетом тяжких уголовных преступлений даже при 100-процентной виновности Макарова. Вот тут никаких сомнений быть не может.
no subject
Потому что я все-таки надеялась, что в приговоре будет пояснена темная история со сперматозоидами, и что приговор не будет опираться ТОЛЬКО на два факта: психологическое заключение, и что полусонный ребенок (с поврежденным позвоночником!), когда начали ей ноши шевелить, что-то там вякнула "папа, больно", с учетом того, что в момнт засыпания папа рядом с ней сидел...
Вы поймите простую вещь: ВСЯ история завелась с факта обнаружения сперматозоидов. Если б не - то вообще ничего бы не было. И, действительно, они в приговоре пишут, что куча людей видела живьем (точнее, трупиками) эти самые сперматозоиды, причем в количстве более одного и два раза, второй раз вроде в стерильной посуде. Это - основание для возбуждения дела, так?
Так как поступает ЛЮБОЙ следователь, если материалом для возбуждения являются сперматозоиды там, где их быть не должно? Он вызывает какую ни то экспертную службу. Служба приходит в стерильных перчаточках, берет этого сперматозоида за хвост (даже если он протух давно, его ДНК сто лет будет сохраняться в целости), суют гада в амплификатор - и через 2 часа получают однозначный ответ: это папино хозяйтво или не папино.
Если папино - тогда, естественно, дело разврачивается дальше. Выясняется, мог ли материал попасть из-за каких-то гигиенических погрешностей (дочка папиным полотенцем подтерлась), тут уже в ход идут и простыня, и майка (кстати, смысла поиска спермы МУЖА на супружеской простыне я так и не уловила - где ж ей быть-то, как не там?), и тут возможно привлекать экспертизы и другие доказательства.
Но если ПЦР этого сперматозоида показал, что он не папин - все. Дело закрыто. Если угодно, ищите другого насильника. Или ищите лаборанта, который после туалета руки не помыл, чем еще он был занят в том туалете?
Так ведь в приговоре этого нет!
То есть, нет самого ФАКТА принадлежности этого несчастного сперматозоида, на котором построена вся обвиниловка. Нашли то не знаю что, анализ не сделали, материал почему-то пропал - из чего приговор-то? Где сам факт?
no subject
Но - для себя - я вероятность, что сперматозоиды в моче были, оцениваю не нулем, а куда выше. Для осуждения к тюрьме человека этого совсем недостаточно.