Еще один опрос: Навальный и Ройзман

[taki_net]

Алексей Навальный поддержал Евгения Ройзмана в его кампании:
http://navalny.livejournal.com/853913.html
назвав его "единственным народным кандидатом".

[Poll #1932626]

Выражение "поддерживать А.Навального" означает, для москвича - буду голосовать за него, для немосквича - "если бы мог, проголосовал".

Comments

[gomberg.livejournal.com]

Чем плохо выжженое политическое пространство, как сейчас в России? Прежде всего тем, что совершенно непонятно, чего твориться "под землей" - и очень трудно спрогнозировать, что будет дальше. Режим внешне крепок, заявлять себя альтернативой никому невыгодно, настроения в обществе, на самом деле, оценить крайне сложно (в том числе и потому, что никому не приходится определяться в отношении реальных альтернатив).

Но крепкость режима почти всегда сменяется дряхлостью - задолго до того, как кому-то приходит в голову проверить, не так ли это. А когда это случается, то, вдруг, оказывается, что система обрушивается достаточно быстро. И тут оказывается, что нет никого и ничего, что способно прийти ей на смену. Т.е., многолетнее, «если не вождь, то кто» оказывается правдой – другой вопрос, что происходит оно не само по себе, а от отсутствия живой политики при старом режиме.

На всякий случай, для ясности. Я не думаю, что сейчас режим уже дряхл, и что от толчка со стороны Навального он рухнет или, хотя бы, принципиально изменится в краткосрочной перспективе. Собственно говоря, если бы я так думал, то недостатки именно Навального воспринимались бы значительно серьезней.

Но, не ожидая от нынешней кампании принципиальных изменений в краткосрочной перспективе, я вижу возможные положительные ее последствия (как и отрицательные, естественно – но о них не сейчас). Постольку поскольку она заполняет пустое политическое пространство, она заставляет людей формировать мнение по тем или иным политическим вопросам. Это, на самом деле, очень важно само по себе – даже если в краткосрочной перспективе это мнение иногда ужасно. Она поддерживает понимание роли выборного механизма и осознание, по кр. мере со стороны части населения, необходимости реформы этого механизма в нечто напоминающее реальный выборный процесс. Она привлекает к политике молодежь, реальной политики (пусть даже в уродливой форме 90х) практически невидевшей. В той степени, в которой сам Навальный имеет публичный успех в обществе, это уже увеличивает потенциальную привлекательность политической деятельности – бог даст привлечет и кого-то с более приемлемыми позициями. Наконец, сравнительная успешность этой кампании может быть использована для получения некоторых минимальных лазеек для будущей политической деятельности – или, хотя бы, предотвращения закрытия существующих (я не ожидаю от этого очень многого – но и сбрасывать со счетов совсем не буду).

В любом случае, я готов отдать должное Навальному, в том смысле, что он – редчайший человек с талантами публичного политика, кто, в условиях нынешней России готов эти таланты использовать в оппозиции режиму. Это само по себе немалого стоит.

При этом, естественно, я не собираюсь закрывать глаза на те его взгляды, которые для меня принципиально неприемлемы – и на тот ущерб, который он наносит, делая их приемлемыми, если не желательными, в «либеральном» оппозиционном дискурсе. Но сам тот факт, что он этот дискурс поддерживает в публичном поле слишком важен, чтобы его игнорировать. В конце-концов, мы можем сформулировать и противоположную его взглядом точку зрения – и, в рамках оппонирования Навальному, по кр. мере, услышат о ее существовании. Сегодня, на пике кампании, тех, кто ее отстаивает атакуют – но, по кр. мере, хоть слышат протест, в том числе и ваш.

В живой политической системе, Навальный, с его взглядами и его талантами, безусловно, был бы опаснейшим противником. Но в России сейчас нет живой политической системы. В той степени, в которой он поддерживает пространство оппозиции открытым, он дает шанс, что к моменту, когда режим начнет рушиться, на этом пространстве окажется кто-то более приемлемый. Очень уж плохо бывает, когда в момент крушения там нет никого.