![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Оглядываясь назад
Не надо переоценивать уходящий год - да, страшненький. С таким именно суффиксом.
Я вспоминаю сейчас праздничный стол - другой, 19 лет назад. К тому моменту 19 дней шла война, на которой уже погибли десятки военных и сотни гражданских, счет разрушениям тоже был немаленьким - но, конечно, никакого траура никто не объявлял, наоборот, это был праздники в жизни народа России - Восстановление Конституционного Порядка. И пока миллионы людей по всей стране резали салаты и прятали бутылки в холодильники - армия пошла на решительный штурм Города. В котором когда-то жили полмиллиона человек, да и сейчас оставалось много больше ста тысяч жителей. С упадком идеологии этот день - Всероссийский День Оливье - стал главный национальным праздником, и генералам очень хотелось именно в этот день поднести победу и ключи от Города кремлевскому трехпалому властелину. Оно было бы еще и очень символично - начав войну в декабре, в декабре же и закончить, переплюнуть Сталина с его Финляндией. Кто же тогда знал, что эта война продлится несколько лет, а в каком-то важном смысле - продлится в следующем тысячелетии, и не закончится по сей день...
Когда мы садились за стол, когда били часы (мы отлучались к радиоприемнику, настроенному, как во время оно, на "Свободу") - мы уже знали, что штурм идет, и что первый натиск захлебнулся кровью в ущельях улиц, простреливаемых перекрестным огнем. Опустилась ночь, там, далеко на юге, освещаемая заревом пожаров и факелами из разбитых газопроводов, и мы в страхе желали тем, кого война застигла на этих улицах и в этих подвалах - хотя бы дожить до утра. Не быть заваленными руинами своих пятиэтажек, не замерзнуть насмерть в лужах собственной крови возле сгоревших броневых машин, не быть съеденным Городскими бродячими псами - вот у кого был праздник...
Мы пили за них молча и не чокаясь. За всех.
А траур - какой траур. Праздник пришел в наши дома.
Я вспоминаю сейчас праздничный стол - другой, 19 лет назад. К тому моменту 19 дней шла война, на которой уже погибли десятки военных и сотни гражданских, счет разрушениям тоже был немаленьким - но, конечно, никакого траура никто не объявлял, наоборот, это был праздники в жизни народа России - Восстановление Конституционного Порядка. И пока миллионы людей по всей стране резали салаты и прятали бутылки в холодильники - армия пошла на решительный штурм Города. В котором когда-то жили полмиллиона человек, да и сейчас оставалось много больше ста тысяч жителей. С упадком идеологии этот день - Всероссийский День Оливье - стал главный национальным праздником, и генералам очень хотелось именно в этот день поднести победу и ключи от Города кремлевскому трехпалому властелину. Оно было бы еще и очень символично - начав войну в декабре, в декабре же и закончить, переплюнуть Сталина с его Финляндией. Кто же тогда знал, что эта война продлится несколько лет, а в каком-то важном смысле - продлится в следующем тысячелетии, и не закончится по сей день...
Когда мы садились за стол, когда били часы (мы отлучались к радиоприемнику, настроенному, как во время оно, на "Свободу") - мы уже знали, что штурм идет, и что первый натиск захлебнулся кровью в ущельях улиц, простреливаемых перекрестным огнем. Опустилась ночь, там, далеко на юге, освещаемая заревом пожаров и факелами из разбитых газопроводов, и мы в страхе желали тем, кого война застигла на этих улицах и в этих подвалах - хотя бы дожить до утра. Не быть заваленными руинами своих пятиэтажек, не замерзнуть насмерть в лужах собственной крови возле сгоревших броневых машин, не быть съеденным Городскими бродячими псами - вот у кого был праздник...
Мы пили за них молча и не чокаясь. За всех.
А траур - какой траур. Праздник пришел в наши дома.
no subject
no subject
no subject
Кроме моей мамы. Которая, конечно, ничего не понимала в жизни, по моим тогдашним понятиям.
Как бы для остальных это были как бы и не люди, что ли.
А на выборах я потом нарисовала на бюллетене своего фирменного львенка. Потому что нельзя молиться на царя ирода. На что прогрессивное окружение сказало, что я ниче не понимаю.
no subject
no subject
no subject