![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Больные сны
Пока я болел и температурил, мне приснился сон.
Во сне меня звали Виталий Винкель, я был депутатом муниципального собрания в Лаппеенранта, одним из первых русских депутатов в "старой" Европе. Сюжет начинается с того, что Виталий практически в шутку выдвигает свою кандидатуру в Европарламент от фейковой "партии новых европейцев". Внезапно партия получает огромное финансирование, у кандидата появляются советники, говорящие по-русски и на "инязовском" английском. Партия головокружительно балансирует между натравливанием "русских" иммигрантов на семитов-мусульман, не желающих принимать светские ценности, и натравливанием тех и других на прогнившую Гейропу. Другая группа более смуглых, но столь же странно англоговорящих советников работают с муфтием Ал-Саджиди, постепенно становящимся своего рода сюжетным двойником героя (утром, когда спала температура, многое забылось, сюжет я частично реконструирую по обрывкам воспоминаний).
... а на спутнике кронштейн
первый в космосе еврей
И вот евродепутат Виталий Винкель впервые выступает в Страсбурге. Его речь - это анализ той двуличной игры, которую путинисты вели с ним и с Аль-Саджади (муфтий слушает его с гостевой трибуны), это призыв к старой Европе воспринять иммигрантов как дар, а не как угрозу.
В первый вечер после возвращения в Лаппеенранту к нему приходят гости. Они вежливы и совсем-совсем не обижены, все идет по плану, мы именно на такой поворот и рассчитывали. Чаю? Винкель нарочно дает им несколько минут в одиночестве, а потом вынимает из-за занавески ружье. "По очереди пьем из моей чашки, потом из всех чашек, иначе стреляю в колено". "Стреляй! Пить не будем". Через несколько секунд Виталий опускает глаза, потом, придерживая ружье под мышкой, левой набирает телефон полиции. "Завтра мы будем на свободе в Москве".
"Да, Виталий, - говорит комиссар полиции, - это война. Я звоню премьеру. 20 век закончился. Линия Паасикиви-Кекконена прорвана".
Во сне меня звали Виталий Винкель, я был депутатом муниципального собрания в Лаппеенранта, одним из первых русских депутатов в "старой" Европе. Сюжет начинается с того, что Виталий практически в шутку выдвигает свою кандидатуру в Европарламент от фейковой "партии новых европейцев". Внезапно партия получает огромное финансирование, у кандидата появляются советники, говорящие по-русски и на "инязовском" английском. Партия головокружительно балансирует между натравливанием "русских" иммигрантов на семитов-мусульман, не желающих принимать светские ценности, и натравливанием тех и других на прогнившую Гейропу. Другая группа более смуглых, но столь же странно англоговорящих советников работают с муфтием Ал-Саджиди, постепенно становящимся своего рода сюжетным двойником героя (утром, когда спала температура, многое забылось, сюжет я частично реконструирую по обрывкам воспоминаний).
... а на спутнике кронштейн
первый в космосе еврей
И вот евродепутат Виталий Винкель впервые выступает в Страсбурге. Его речь - это анализ той двуличной игры, которую путинисты вели с ним и с Аль-Саджади (муфтий слушает его с гостевой трибуны), это призыв к старой Европе воспринять иммигрантов как дар, а не как угрозу.
В первый вечер после возвращения в Лаппеенранту к нему приходят гости. Они вежливы и совсем-совсем не обижены, все идет по плану, мы именно на такой поворот и рассчитывали. Чаю? Винкель нарочно дает им несколько минут в одиночестве, а потом вынимает из-за занавески ружье. "По очереди пьем из моей чашки, потом из всех чашек, иначе стреляю в колено". "Стреляй! Пить не будем". Через несколько секунд Виталий опускает глаза, потом, придерживая ружье под мышкой, левой набирает телефон полиции. "Завтра мы будем на свободе в Москве".
"Да, Виталий, - говорит комиссар полиции, - это война. Я звоню премьеру. 20 век закончился. Линия Паасикиви-Кекконена прорвана".
no subject
(no subject)
no subject
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
no subject
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
no subject