![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Пора уже систематизировать...
А то меня все спрашивают - и чего это я "нападаю на либертарианство". Друзья, вы ошибаетесь. Дело вот в чем: либертарианство, как любое сложное учение, включает в себя противоречащие постулаты - абсолютной свободы и абсолютной частной собственности. Собственность является точно таким же механизмом ограничения свободы, как и власть (точнее, они оба расширяют свободу того, кто их имеет, и сужают для всех остальных).
Ничего ужасного в этом нет - повторю, любое учение противоречиво, эти противоречия - источник идейной силы (только диким невежеством некоторых адептов можно объяснить их претензии на "логическую непротиворечивость" и веру в то, что эта воображаемая непротиворечивость - эксклюзивное достоинство их учения). Но это приводит нас к тому, что в одном понятии скрывается на самом деле два - "либертарианство свободы" и "либертарианство собственности". Есть люди, для которых важно одно, есть те, для кого другое, и даже в отдельных высказываниях один и тот же человек может делать ударение на одном или другом аспекте.
Так вот, либертарианство свободы - безусловно, союзник и друг всех демократов и либералов. Мы можем не соглашаться с обоснованием ими их позиции (поскольку оно неминуемо вовлекает либертарианство собственности) - но и их практические позиции, и моральные интенции равно достойны уважения.
Антиномии (творческие противоречия) плохо даются человеческому мышлению, поэтому в либертарианстве всегда имеется тенденция к одному из двух "монизмов" - монизму свободы или монизму собственности. Монизм свободы - удел наивного либертарианства, его очень часто демонстрируют доброжелательные новички: человек имеет много-много разных свобод, чем больше тем лучше, ну и свобода владеть собственностью - это просто еще одна из таких свобод. В этическом плане, как я уже сказал, к таким людям нет никаких претензий, а на практике они часто правозащитники и либералы, то есть наши товарищи - просто наивные.
Гораздо менее наивную картину представляет собой монизм собственности, являющийся цельной теорией, практически господствующей в русском либертарианстве. Теория эта имеет, как нынче полагается, английское название (Self-ownership) и состоит в конструировании первичного, как Большой Взрыв, понятия "право собственности на себя". Из этого понятия выводится сам концепт частной собственности: из абсолютного права на тело следует абсолютное право на произодные от него предметы - плоды "труда" (слово взято в кавычки, потому что теория называет трудом совсем не то, что под этим понимают словари). Из абсолютности права собственности следует недопустимость вмешательства третих лиц в добровольное согласие двух "владельцев тел" обменяться их "эманациями". Никаких других свобод не предполагается: то, что мы привыкли считать свободами, считается частным случаем абсолютной собственности на "эманации тела" и права на обоюдно добровольный обмен эманаций. А те права и свободы, которые не могут быть определены как проявления права собственности - не существуют в этой теории (считаются противоправными, порой и преступными).
Например, свобода слова - это право владельца земельного участка вывесить у себя на участке любые плакаты, даже если они не нравятся соседям. Но если вы не владелец участка на котором находитесь, вы можете что-то говорить или писать только с разрешения владельца. А, скажем, права у человека снять квартиру или сделать покупку в магазине, несмотря на то, что он негр, еврей, или голубой - нет. Не хочет хозяин продавать вам - имеет полное право, а у вас есть право предлагать больше денег, пока кто-то из его конкурентов не соблазнится. А остальные зато не имеют права препятствовать ему сделать эту выгодную продажу (правда, имеют право перестать продавать ему что-либо, будто он сам стал неправильного цвета).
Разумеется, монизм только кажется непротиворечивым, на деле он обычно представляет собой интеллектуальное жульничество, так и тут. Дело вот в чем. "Собственность на свое тело" - или полноценная частная собственность, или чем-то особая (не абсолютная, ограниченная). В первом варианте "владелец тела" имеет полное право передать право собственности - продать за долги, например (а и суд имеет право конфисковать этот актив в счет оплаты иска). Ну и, наконец, тело можно обменять на жизнь - совершенно добровольно предложить его взявшему тебя в плен в обмен за отказ от права, скажем, расстрелять на месте "за воинские преступления". Как видим, все исторически известные способы попадания в рабство (долги, приговор суда, военный плен) - налицо. Ах, не все, бывает еще рождение от матери-рабыни. Ну - мы же вроде выяснили, что продукты тела принадлежат его владельцу?
Понятно, что такое решение было бы совершенно политически невозможным. Поэтому проповедникам теории приходится сдавать назад и объявлять, что "собственность на тело" принципиально ограничена - неотчуждаема никаким способом (ни продажей, ни залогом, дарением...) Т.е. из множества важнейших параметров собственности сохраняет только один - неприкосновенность (защиту от третьих лиц).
Но откуда тогда у производных продуктов берется абсолютная отчуждаемость? Из свойств тела можно вывести только одно - неприкосновенность собственности, но не право бесконтрольно обмениваться. Таким образом, монизм собственности оказывается не разрешение противоречия, а жертвой примитивного - неконструктивного - противоречия.
(Есть еще вопрос - зачем авторы этой теории вообще пошли по этому странному пути, зачем моральному принципу "неприкосновенности и достоинства личности" присвоили неудобоваримый статус "частной собственности особого типа"? А именно потому, что из неприкосновенности и достоинства личности выводится скорее свобода, чем собственность, а заказано было - наоборот).
Острое внутреннее противоречие внутри теории осознается многими либертарианцами. В качестве яркого образца приведу резкую полемику "либертарианца свободы" Дональда Будро против основанных на "либертарианстве собственности" антииммигрантских концепций Хоппе (за присланную ссылку на Будро большое спасибо уважаемой Анне![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
cato_ru).
Я могу подписаться практически под каждым словом этого американского либертарианца:
Упорство, с каким небольшая горстка людей, выступающих под знаменем либертарианцев и защитников свободного рынка, настаивает на том, что государство имеет как право, так и обязанность ограничивать иммиграцию, представляет собой одно из самых странных явлений последнего десятилетия.(...)
даже если бы и можно было найти какое-нибудь последовательное оправдание в защиту ограничений на иммиграцию, все равно довольно странно, что человек, выступающий за свободу, на практике стремится доверить государству право выбирать, с какими иностранцами будет позволено иметь дело гражданам его страны. Нет оснований считать, что государство воспользуется этим правом осмотрительнее и благоразумнее, чем оно уже делает это в рамках других своих полномочий.
Увеличивают или уменьшают иммигранты ВВП или доход на душу населения в обществе — это частный вопрос, на который можно ответить только посредством солидного эмпирического исследования. Самый весомый аргумент в пользу свободной иммиграции лежит в моральной плоскости. И он становится еще весомей, если признать, что геополитическая граница — это абсолютно произвольная причина, чтобы помешать людям мирно общаться друг с другом по своему собственному усмотрению.
Итак - мы будем защищать свободу плечом к плечу с либертарианцами свободы, не оставляя попыток убедить их в ошибочности некоторых их теоретических позиций, но и не забывая ни на минуту - мы разговариваем с друзьями.
Ничего ужасного в этом нет - повторю, любое учение противоречиво, эти противоречия - источник идейной силы (только диким невежеством некоторых адептов можно объяснить их претензии на "логическую непротиворечивость" и веру в то, что эта воображаемая непротиворечивость - эксклюзивное достоинство их учения). Но это приводит нас к тому, что в одном понятии скрывается на самом деле два - "либертарианство свободы" и "либертарианство собственности". Есть люди, для которых важно одно, есть те, для кого другое, и даже в отдельных высказываниях один и тот же человек может делать ударение на одном или другом аспекте.
Так вот, либертарианство свободы - безусловно, союзник и друг всех демократов и либералов. Мы можем не соглашаться с обоснованием ими их позиции (поскольку оно неминуемо вовлекает либертарианство собственности) - но и их практические позиции, и моральные интенции равно достойны уважения.
Антиномии (творческие противоречия) плохо даются человеческому мышлению, поэтому в либертарианстве всегда имеется тенденция к одному из двух "монизмов" - монизму свободы или монизму собственности. Монизм свободы - удел наивного либертарианства, его очень часто демонстрируют доброжелательные новички: человек имеет много-много разных свобод, чем больше тем лучше, ну и свобода владеть собственностью - это просто еще одна из таких свобод. В этическом плане, как я уже сказал, к таким людям нет никаких претензий, а на практике они часто правозащитники и либералы, то есть наши товарищи - просто наивные.
Гораздо менее наивную картину представляет собой монизм собственности, являющийся цельной теорией, практически господствующей в русском либертарианстве. Теория эта имеет, как нынче полагается, английское название (Self-ownership) и состоит в конструировании первичного, как Большой Взрыв, понятия "право собственности на себя". Из этого понятия выводится сам концепт частной собственности: из абсолютного права на тело следует абсолютное право на произодные от него предметы - плоды "труда" (слово взято в кавычки, потому что теория называет трудом совсем не то, что под этим понимают словари). Из абсолютности права собственности следует недопустимость вмешательства третих лиц в добровольное согласие двух "владельцев тел" обменяться их "эманациями". Никаких других свобод не предполагается: то, что мы привыкли считать свободами, считается частным случаем абсолютной собственности на "эманации тела" и права на обоюдно добровольный обмен эманаций. А те права и свободы, которые не могут быть определены как проявления права собственности - не существуют в этой теории (считаются противоправными, порой и преступными).
Например, свобода слова - это право владельца земельного участка вывесить у себя на участке любые плакаты, даже если они не нравятся соседям. Но если вы не владелец участка на котором находитесь, вы можете что-то говорить или писать только с разрешения владельца. А, скажем, права у человека снять квартиру или сделать покупку в магазине, несмотря на то, что он негр, еврей, или голубой - нет. Не хочет хозяин продавать вам - имеет полное право, а у вас есть право предлагать больше денег, пока кто-то из его конкурентов не соблазнится. А остальные зато не имеют права препятствовать ему сделать эту выгодную продажу (правда, имеют право перестать продавать ему что-либо, будто он сам стал неправильного цвета).
Разумеется, монизм только кажется непротиворечивым, на деле он обычно представляет собой интеллектуальное жульничество, так и тут. Дело вот в чем. "Собственность на свое тело" - или полноценная частная собственность, или чем-то особая (не абсолютная, ограниченная). В первом варианте "владелец тела" имеет полное право передать право собственности - продать за долги, например (а и суд имеет право конфисковать этот актив в счет оплаты иска). Ну и, наконец, тело можно обменять на жизнь - совершенно добровольно предложить его взявшему тебя в плен в обмен за отказ от права, скажем, расстрелять на месте "за воинские преступления". Как видим, все исторически известные способы попадания в рабство (долги, приговор суда, военный плен) - налицо. Ах, не все, бывает еще рождение от матери-рабыни. Ну - мы же вроде выяснили, что продукты тела принадлежат его владельцу?
Понятно, что такое решение было бы совершенно политически невозможным. Поэтому проповедникам теории приходится сдавать назад и объявлять, что "собственность на тело" принципиально ограничена - неотчуждаема никаким способом (ни продажей, ни залогом, дарением...) Т.е. из множества важнейших параметров собственности сохраняет только один - неприкосновенность (защиту от третьих лиц).
Но откуда тогда у производных продуктов берется абсолютная отчуждаемость? Из свойств тела можно вывести только одно - неприкосновенность собственности, но не право бесконтрольно обмениваться. Таким образом, монизм собственности оказывается не разрешение противоречия, а жертвой примитивного - неконструктивного - противоречия.
(Есть еще вопрос - зачем авторы этой теории вообще пошли по этому странному пути, зачем моральному принципу "неприкосновенности и достоинства личности" присвоили неудобоваримый статус "частной собственности особого типа"? А именно потому, что из неприкосновенности и достоинства личности выводится скорее свобода, чем собственность, а заказано было - наоборот).
Острое внутреннее противоречие внутри теории осознается многими либертарианцами. В качестве яркого образца приведу резкую полемику "либертарианца свободы" Дональда Будро против основанных на "либертарианстве собственности" антииммигрантских концепций Хоппе (за присланную ссылку на Будро большое спасибо уважаемой Анне
cato_ru).Я могу подписаться практически под каждым словом этого американского либертарианца:
Упорство, с каким небольшая горстка людей, выступающих под знаменем либертарианцев и защитников свободного рынка, настаивает на том, что государство имеет как право, так и обязанность ограничивать иммиграцию, представляет собой одно из самых странных явлений последнего десятилетия.(...)
даже если бы и можно было найти какое-нибудь последовательное оправдание в защиту ограничений на иммиграцию, все равно довольно странно, что человек, выступающий за свободу, на практике стремится доверить государству право выбирать, с какими иностранцами будет позволено иметь дело гражданам его страны. Нет оснований считать, что государство воспользуется этим правом осмотрительнее и благоразумнее, чем оно уже делает это в рамках других своих полномочий.
Увеличивают или уменьшают иммигранты ВВП или доход на душу населения в обществе — это частный вопрос, на который можно ответить только посредством солидного эмпирического исследования. Самый весомый аргумент в пользу свободной иммиграции лежит в моральной плоскости. И он становится еще весомей, если признать, что геополитическая граница — это абсолютно произвольная причина, чтобы помешать людям мирно общаться друг с другом по своему собственному усмотрению.
Итак - мы будем защищать свободу плечом к плечу с либертарианцами свободы, не оставляя попыток убедить их в ошибочности некоторых их теоретических позиций, но и не забывая ни на минуту - мы разговариваем с друзьями.
no subject
Например инцидент с рекламой довольно эффективно разруливается с помощью обструкции: причем не в идеальном, а во вполне реальном обществе - в США безотносительно к суду (юридически, imho эта реклама вполне подсудна и у нас и в США, но речь не об этом), ЭМ имело бы сейчас бледный вид и судорожно пыталось сохранить остатки репутации и рекламодателей.
Типичный пример я уже приводил неоднокнатно - недавний конфликт (http://www.news.com/Mass-deletion-sparks-LiveJournal-revolt/2100-1025_3-6187619.html?tag=st.numpermanently)6Aparts и фофудьеносных американских активистов. "Работает машинка".
С другой стороны - ровно теми же самыми механизмами вполне эффективно достигается и сегрегация и прочие вещи.
Что тут важно - речь идет о использовании одного и того же механизма. Выкинуть его нельзя - на нем держится регуляция системы. Причем это в принципе свойство любой анархической системы, не только анархокапитализма. Право собственности тут не главное.
no subject
Разумеется, те из либертарианцев, которые решают для себя "внешнее противоречие" в пользу доминирования свободы - сталкиваются со следующим уровнем.