![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Правозащитники
Выношу из комментов:
Витя, ты более прав, чем оппоненты, но нужна точность. Безусловно, имеют смысл претензии, что правозащитники молчали, когда права русских (и всех остальных) в Чечне нарушало чеченское государство (с 1991 по 1994 год). Есть разные извинительные обстоятельства (не вникли), есть и определенная идеологическая зашоренность (хотя далеко не достигающая градуса таковой у тех, кто считает, что надо защищать прежде всего русских), но по-любому, было это более 10 лет назад. Надо жить дальше.
С 11 декабря 1994 года всю полноту ответственности за жизнь, имущество, безопасность, равноправие и т.п. жителей Чечни любой национальности приняло государство РФ. И все претензии должны быть адресованы к нему. Причем как за их нарушения федеральными структурами, так и сепаратистами, а также бандитами без явной политической позиции. Что и делалось, причем сейчас вполне последовательно (достаточно перелистать любой номер Новой газеты, чтобы в этом убедиться). И это как раз правильная позиция.
Тут мы плавно переходим к вопросу - надо ли вмешиватьмя правозащитникам, когда права нарушают частные лица или автономные структуры государства (московская мэрия, например) или передоверять дело штатным механизмам государства. Ответ, ИМХО, очевиден: если эти механизмы действуют и эффективны - нет, не надо, а если бездействуют - надо, причем акцент должен делаться не на то, что злые русские/чурки обижают добрых россиян/русских (это было бы недопустимой политизацией), а на неисполнении государством своей обязанности (неэффективном правосудии, несоблюдении региональными властями фередальной конституции). Еще раз: государство виновно и должно обличаться правозащитниками, если оно само нарушает права и если оно отказывает жертвам частного нарушения прав в правосудии или административной защите.
Совсем отдельная тема - это "защита прав русских в прибалтике". С этим - в жопу. Не то чтобы это СОВСЕМ не касалось русских правозащитников, но учитыывая, насколько ситуация в России хуже и катастрофичнее, всякий призыв заниматься этими делами в приоритетном режиме - в лучшем (и редком) случае благоглупость
Витя, ты более прав, чем оппоненты, но нужна точность. Безусловно, имеют смысл претензии, что правозащитники молчали, когда права русских (и всех остальных) в Чечне нарушало чеченское государство (с 1991 по 1994 год). Есть разные извинительные обстоятельства (не вникли), есть и определенная идеологическая зашоренность (хотя далеко не достигающая градуса таковой у тех, кто считает, что надо защищать прежде всего русских), но по-любому, было это более 10 лет назад. Надо жить дальше.
С 11 декабря 1994 года всю полноту ответственности за жизнь, имущество, безопасность, равноправие и т.п. жителей Чечни любой национальности приняло государство РФ. И все претензии должны быть адресованы к нему. Причем как за их нарушения федеральными структурами, так и сепаратистами, а также бандитами без явной политической позиции. Что и делалось, причем сейчас вполне последовательно (достаточно перелистать любой номер Новой газеты, чтобы в этом убедиться). И это как раз правильная позиция.
Тут мы плавно переходим к вопросу - надо ли вмешиватьмя правозащитникам, когда права нарушают частные лица или автономные структуры государства (московская мэрия, например) или передоверять дело штатным механизмам государства. Ответ, ИМХО, очевиден: если эти механизмы действуют и эффективны - нет, не надо, а если бездействуют - надо, причем акцент должен делаться не на то, что злые русские/чурки обижают добрых россиян/русских (это было бы недопустимой политизацией), а на неисполнении государством своей обязанности (неэффективном правосудии, несоблюдении региональными властями фередальной конституции). Еще раз: государство виновно и должно обличаться правозащитниками, если оно само нарушает права и если оно отказывает жертвам частного нарушения прав в правосудии или административной защите.
Совсем отдельная тема - это "защита прав русских в прибалтике". С этим - в жопу. Не то чтобы это СОВСЕМ не касалось русских правозащитников, но учитыывая, насколько ситуация в России хуже и катастрофичнее, всякий призыв заниматься этими делами в приоритетном режиме - в лучшем (и редком) случае благоглупость
банальности-1
Нет никаких "правозащитников вообще", этих людей никто не назначал и боженька от рождения в их бошку ничего спец. правозащитного не вкладывал и на лбу ничего не писал. И это не профессия. Есть люди, которых вдруг начинает заботить какая-то несправедливость, или дискриминация, или правовой беспредел или еще что-то такое. Мотивы могут быть разные (идеализм, сострадание, принадлежность к дискриминируемой группе, желание применить свои организаторские или юридические способности, стремление прославиться, наконец, или просто работать за деньги), но они объединяются в группы совершенно добровольно и добровольно же выбирают объект своей деятельности. Опыт показал, что реальная правозащитная работа тем эффективней, чем у'же поле деятельности. Деятельность группы, занимающихся "всеми обиженными", как правило, сводится к безответственным крикам (корыстным или бескорыстным - другой вопрос); лишь очень авторитетный деятель (организация) может позволить себе высказываться по любому правозащитному поводу, да и то при этом он неминуемо девальвирует свое слово бесконечными китайскими предупреждениями. Правозащитное сообщество может быть не связано с орг. структурой, оно может возникнуть из нас с вами на один день-неделю-месяц для решения какой-то одной задачи, а может существовать, как разветвленная международная сеть устойчивых организаций с широким набором задач. Правозащита, прежде всего, функция, а не структуры или персоны. Функция самодеятельности общества. Когда говорят "где же были (the) правозащитники, когда в Чечне до 1994, Прибалтике, в Москве октября 1993 etc. нарушались права тех или иных лиц или групп?", ответ прост: "если правозащитная работа не проводилась, значит общество не сочло нужным реагировать на эти нарушения, активизируя соответствующую функцию и выдвигая людей, которые эту функцию должны реализовывать". А если условные Рогозины или Анпиловы занимались защитой прав этих, с их точки зрения дискриминируемых людей, то значит общественная функция была задействована, а этих деятелей и их единомышленников и помощников мы можем назвать правозащиниками (если они, конечно, не просто выкрикивали хлесткие декларации, зарабатывая политический капитал). Защитники прав беженцев в Питере или защитники прав инвалидов в Приморье решительно не ответственны за действия или бездействие кого бы то ни было в другом регионе или другой сфере, где зафиксированы нарушения прав человека.
Кого и что должны защищать правозащитники? С одной стороны, никаких ограничений в выборе объекта защиты не существует. Любые лица или группы, чьи права нарушаются, могут (должны?) стать объектом защиты. Классическая правозащитная идеология предполагает приоритет так наз. фундаментальных прав личности и основных гражданских прав. Однако есть и более широкое понимание, которое включает, например, социально-экономические и даже экологические права. Здесь важно одно - не спутать права и интересы. В сфере социально-политических прав различить права и интересы много труднее, а нарушения носят гораздо более массовый характер, потому сторонники "фундаментализма" часто отрицают саму возможность правозащитных подходов в этой области и считают, что общество доверяет вести такую деятельность, с одной стороны, политическим партиям, а с другой - профсоюзам и подобным объединениям, которых, как мы знаем, немало.
(см. далее)
Re: банальности-1
И это плохо. Профессонализм тут очень нужен.
Здесь важно одно - не спутать права и интересы.
Многие сегодняшние права раньше рассматривались как чьи-то специальные интересы. И мало ли что сторонники фундаментализма считают - если кто-то хочет вести деятельность в этой области, кто им запретит?