![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Расизм и советская интеллигенция
Некоторым очень хорошим людям в ходе потасовки полемики стало обидно, что их то ли считают, то ли называют расистами. Я не хочу разбираться, кто кому что сказал, есть более важная тема: а может ли советский интеллигент не быть расистом? Мне так кажется, что это норма (не в моральном, а статистическом смысле); что интеллигентность и толерантность в (пост)советском исполнении состоит не в том, чтобы не верить в догмы расизма, а в том, чтобы в них верить - и поступать вопреки этому убеждению.
Тут стоит отметить два параллельно развивавшихся процесса в течение всего 20 века. Во-первых, в ходе форсированной урбанизации в города попадали миллионы людей, для которых было естественным определять "второй уровень контактов" (выше семейного, но ниже общенародного, достаточно абстрактного) в этнографических терминах: "за рекой от нас живут мордвины, а за речкой - скобари". При этом данная информация совершенно рациональна, она "заземлена на местности", существует в виде языковых/диалектных различий, обычаев, знания того, что поехав за речку на ярмарку - надо так-то благодарить и тем-то отдаривать подарки.
Попав в город, люди (кроме ничтожной части полностью вписанных в советскую иерархию) продолжали цепляться за этот уровень описания реальности, хотя больше не было ни речки, ни оврага. Только соответствующая структура мира полностью перестала соответствовать карте реальности. Единственное, что связывало человека с БЫВШЕЙ речкой и оврагом - это стало его происхождение от родителей (дедов, прадедов...), у которых "справа речка, слева овраг" еще были. То есть - этногеографическая и лингвистическая реальность заменяется на ранее нерелевантную биологическую, расовую. Во втором-третьем поколении со всей остротой встает проблема "половинок", "четвертушек" и т.д. - которых, естественно, не было и быть не могло на настоящей карте местности, догородской.
Может быть, эта игра, эта фантомная боль по речке-оврагу вымерла бы у второго поколения горожан, но ей, то ли почти случайно, то ли совершенно умышленно, подыграла советская власть - сделав расово-биологически определенную "национальность" одной из опор контрольной, паспортной и кадровой политики (а после исключения "социального происхождения" - главной опорой). Важно помнить, что именно по поводу кадровой (брать-не брать на работу, в вуз, продвигать-не продвигать по службе) и паспортной (прописать в городе, где булки колосятся в магазинах, иил дозволить жить только там, где чтобы выжить, надо в 3 ночи вставать на утреннюю дойку или в 4 - занимать очередь за сахаром) политики каждый человек непрерывно соприкасался с советской властью.
Совпадение мифологического языка расового САМОопределения горожан и технического языка, которым советская власть описывала горожанам свою политику обращения с ними - увековечило это сознание, сделала его естественным как дыхание.
Все сказанное относится в среднему слою горожан - их огромному большинству. По-видимому, не были затронуты только старые элиты (быстро вымиравшие) и ранние советские элиты (тоже энергично ротируемые).
Интеллигенция как интегральная часть среднего городского сословия унаследовала это мифологическое сознание; следовало бы ожидать, что как более рефлективный и скептический слой общества, она будет подвержена этой мифологии слабее, но... у нее оказалась своя, дополнительная причина для мифологизации расы.
Эта причина называется "интеллигенция и еврейский вопрос". Перед революцией евреи составляли заметную часть интеллигенции, притом рационально вполне отличимую - часто особенностями речи, правовым положением, личной историей (первое поколение интеллигенции) - и более левым настроем. В силу этих рациональных причин стратификация интеллигенции на "еврейскую и нееврейскую" была вполне актуальна - в этих терминах думали и описывали ситуацию как русские националисты, так и сионисты.
После революции, с одной стороны, резко возросло доля евреев среди русской интеллигенции, с другой - отпали (как и с мордвой и скобарями) реальные поводы эти различия рассматривать. Но - очень важно, что что доля евреев в молодом поколении интеллигенции была гораздо выше, чем в старшем; при этом советская власть отчетливо благоворила к молодежи и третировала "стариков". Когда состав поколений драматически сменился позже еще раз, во время второй мировой, советскпая власть по-прежнему благоволила молодому, почти чисто "арийскому" поколению и задвигала (весьма брутальными методами) старое, "еврейское".
Таким образом, еще до появления специально антисемитской политики в 1940-е гг, для интеллигента еврейское или нееврейское мифологическое (расовое) происхождение играло огромную роль в отношениях с властью, т.е., как это у советских людей получалось - фактически с жизнью и смертью.
Иными словами, советский горожанин из среднего класса практически не владеет никаким другим языком описания социальной реальности, кроме языка крови и расы. У советского интеллигента (москвича и ленинградца, у киевлян и ереванцев свои игры) это преимущественно был язык описания своих отношений с еврейской "расой".
Вспомните - вы сами никогда не представлялись - или благосклонно кивали, когда представлялся новый товарищ - словами вроде "я наполовину украинец, на четверть еврей, и на осьмушку чуваш и татарин"?
Никогда не переписывали "списки самых гениальных людей 20 века"?
Слышали от уважаемых людей под одобрительный гул, что наукой доказано - евреи от природы умнее, а негры глупее, а утверждавшего это Уотсона затравили в угоду политкорректности?
Так какие претензии могут быть вообще к русскому интеллигенту за то, что он на эту тему считает? Его происхождение, его воспитание не оставило ему и четверть шанса избежать этого.
И все он, несмотря ни на что, берет на работу самых достойных, а не расово годных - вопреки тому, во что верит. И голосует по совести, а не по отравленному уму. Если он, конечно, действительно интеллигент.
Это печально и страшно, но в России 20 века ничего не печального и не страшного не было:-(
Тут стоит отметить два параллельно развивавшихся процесса в течение всего 20 века. Во-первых, в ходе форсированной урбанизации в города попадали миллионы людей, для которых было естественным определять "второй уровень контактов" (выше семейного, но ниже общенародного, достаточно абстрактного) в этнографических терминах: "за рекой от нас живут мордвины, а за речкой - скобари". При этом данная информация совершенно рациональна, она "заземлена на местности", существует в виде языковых/диалектных различий, обычаев, знания того, что поехав за речку на ярмарку - надо так-то благодарить и тем-то отдаривать подарки.
Попав в город, люди (кроме ничтожной части полностью вписанных в советскую иерархию) продолжали цепляться за этот уровень описания реальности, хотя больше не было ни речки, ни оврага. Только соответствующая структура мира полностью перестала соответствовать карте реальности. Единственное, что связывало человека с БЫВШЕЙ речкой и оврагом - это стало его происхождение от родителей (дедов, прадедов...), у которых "справа речка, слева овраг" еще были. То есть - этногеографическая и лингвистическая реальность заменяется на ранее нерелевантную биологическую, расовую. Во втором-третьем поколении со всей остротой встает проблема "половинок", "четвертушек" и т.д. - которых, естественно, не было и быть не могло на настоящей карте местности, догородской.
Может быть, эта игра, эта фантомная боль по речке-оврагу вымерла бы у второго поколения горожан, но ей, то ли почти случайно, то ли совершенно умышленно, подыграла советская власть - сделав расово-биологически определенную "национальность" одной из опор контрольной, паспортной и кадровой политики (а после исключения "социального происхождения" - главной опорой). Важно помнить, что именно по поводу кадровой (брать-не брать на работу, в вуз, продвигать-не продвигать по службе) и паспортной (прописать в городе, где булки колосятся в магазинах, иил дозволить жить только там, где чтобы выжить, надо в 3 ночи вставать на утреннюю дойку или в 4 - занимать очередь за сахаром) политики каждый человек непрерывно соприкасался с советской властью.
Совпадение мифологического языка расового САМОопределения горожан и технического языка, которым советская власть описывала горожанам свою политику обращения с ними - увековечило это сознание, сделала его естественным как дыхание.
Все сказанное относится в среднему слою горожан - их огромному большинству. По-видимому, не были затронуты только старые элиты (быстро вымиравшие) и ранние советские элиты (тоже энергично ротируемые).
Интеллигенция как интегральная часть среднего городского сословия унаследовала это мифологическое сознание; следовало бы ожидать, что как более рефлективный и скептический слой общества, она будет подвержена этой мифологии слабее, но... у нее оказалась своя, дополнительная причина для мифологизации расы.
Эта причина называется "интеллигенция и еврейский вопрос". Перед революцией евреи составляли заметную часть интеллигенции, притом рационально вполне отличимую - часто особенностями речи, правовым положением, личной историей (первое поколение интеллигенции) - и более левым настроем. В силу этих рациональных причин стратификация интеллигенции на "еврейскую и нееврейскую" была вполне актуальна - в этих терминах думали и описывали ситуацию как русские националисты, так и сионисты.
После революции, с одной стороны, резко возросло доля евреев среди русской интеллигенции, с другой - отпали (как и с мордвой и скобарями) реальные поводы эти различия рассматривать. Но - очень важно, что что доля евреев в молодом поколении интеллигенции была гораздо выше, чем в старшем; при этом советская власть отчетливо благоворила к молодежи и третировала "стариков". Когда состав поколений драматически сменился позже еще раз, во время второй мировой, советскпая власть по-прежнему благоволила молодому, почти чисто "арийскому" поколению и задвигала (весьма брутальными методами) старое, "еврейское".
Таким образом, еще до появления специально антисемитской политики в 1940-е гг, для интеллигента еврейское или нееврейское мифологическое (расовое) происхождение играло огромную роль в отношениях с властью, т.е., как это у советских людей получалось - фактически с жизнью и смертью.
Иными словами, советский горожанин из среднего класса практически не владеет никаким другим языком описания социальной реальности, кроме языка крови и расы. У советского интеллигента (москвича и ленинградца, у киевлян и ереванцев свои игры) это преимущественно был язык описания своих отношений с еврейской "расой".
Вспомните - вы сами никогда не представлялись - или благосклонно кивали, когда представлялся новый товарищ - словами вроде "я наполовину украинец, на четверть еврей, и на осьмушку чуваш и татарин"?
Никогда не переписывали "списки самых гениальных людей 20 века"?
Слышали от уважаемых людей под одобрительный гул, что наукой доказано - евреи от природы умнее, а негры глупее, а утверждавшего это Уотсона затравили в угоду политкорректности?
Так какие претензии могут быть вообще к русскому интеллигенту за то, что он на эту тему считает? Его происхождение, его воспитание не оставило ему и четверть шанса избежать этого.
И все он, несмотря ни на что, берет на работу самых достойных, а не расово годных - вопреки тому, во что верит. И голосует по совести, а не по отравленному уму. Если он, конечно, действительно интеллигент.
Это печально и страшно, но в России 20 века ничего не печального и не страшного не было:-(
no subject