"Маца кончается, не более 2 упаковок в одни руки!"

[taki_net]

Еврейская часть моей семьи так заработалась, что не сходила к Берл-Лазару за мацой - но вот же, в нашем трущобном районе в бедняцком супермаркете "Авоська" оказалась в продаже немецкая маца, со всеми полагающимися печатями, жутко дорогая, впрочем.

Так мы ее всю съели - за два визита в магазин.

Но не беда, я пошел в другой супермаркет - "АЛМИ", косящий под более элитный - и там оказались пачки занятного продукта, на котором по-французски было написано "Хлеб бездрожжевой", а по-русски - "Маца" (и штамп "РСт" на русской наклейке). Так что впервые увидел мацу, удостоверенную не раввином или раввинатом, а Росстандартом.

Кстати, вкуснее и куда дешевле немецкой - наверное, потому что дармоедам не отбашляли:-)

Вот так вот кипит еврейская жизнь в квартале между речным грузовым портом, станцией аэрации и Люблинской тюрьмой.

Comments

[van-der-moloth.livejournal.com]

Три мешка приобрел один писатель-почвенник, очень известный, я даже фамилии не привожу. Насчет мацы я не злорадствую: почвенник был язвенник, а маца при подобных заболеваниях гораздо, гораздо полезнее хлеба. Почвенник приехал на своем "Вольво" и долго торговался, характерно окая.
И вот — надо же какие совпадения бывают в жизни: в этот день в который раз повторяли многосерийный фильм по роману этого писателя. Так что он торговался, одним глазом посматривая на экран, где ведущие советские актеры окали точь-в-точь как автор романа.
— ПОчему этО у вас маца пО шесть рублей, а в БОльшой ХОральной синагоге пО пять пятьдесят? Печати не видать.
— Какой еще печати? — темнея персидскими глазами, спрашивает мой папа.
— ЭтО как же вы не знаете? — говорит укоризненно писатель-почвенник на фоне грудной протяжной песни из фильма. — Печать главного раввина, О тОм, чтО сия маца кОшерна.
А папа к тому времени так приноровился торговаться, что ему палец в рот не клади.
— Знаете что, — говорит он, — тут уж либо — либо. У них кошер, у нас качество.
Даже соседка, Изабелла Федоровна, на что уж женщина непреклонная — и та крепилась-крепилась, да не выдержала, купила мешок.
— Я, — говорит она папе, — верю вам, как брату, Василий Ибрагимович; вашу мацу я буду есть, а ихнюю — в рот не возьму. Всем известно — чего они в свою мацу добавляют...