Вторая попытка

[taki_net]

В Соединенном Королевстве Северного и Южного Аброльоса случилась дикая, трагическая история. Как известно, в приграничье Аброльоса располагается деревни Крестьян, людей, которые не только пашут землю и кормят свои семьи трудом своих рук, но и вынуждены в этом диком краю (на который, кстати, посягают агрессивные соседи) всегда носить с собой ружье, как когда-то русские kossaks. Кстати, хотя эти люди зовутся архаичным словом Крестьяне, они в большинстве - ученые, музыканты, писатели, вообще гордость Аброльосского народа.

Однажды, 12 лет назад, один из самых благородных Крестьян ехал с ярмарки домой. На пустынной дороге его подстерегли Дикари и забили насмерть. Жена его осталась вдовой, а дети сиротами.

Но мужественная женщина не опустила рук, она занялась, в память о муже, активной работой, чтобы его смерть не была напрасной - работала ассистентом депутата Объединенных Кортесов Королевства, помогала ему отстаивать твердость и и непреклонность по отношению к Дикарям - единоплеменикам убийц мужа. Недавно она написала статью, которую мне довелось прочитать. В этой статье она напоминает о благородстве и мученичестве своего мужа, о подлости попыток увидеть какую-то "свою правду" у его убийц и их родственников, а также аргументированно и подробно рассказала читателям, не все из которых в курсе сложных проблем Приграничья Аброльоса:

- Что великий народ Аброльоса всегда жил всюду в Аброльосе, в том числе в Приграничье, а вот Дикари, напротив, никогда там не жили - это доказано наукой археологией.

- Что приехали сюда Дикари исключительно с целью всячески пакостить как Крестьянам, так и всем Аброльосцам, в последние 80 лет.

- А мы, Крестьяне, приехали хоть и 30-20 лет назад, но зато на свою, как доказывает наука археология и наш великий Эпос, Землю, а Дикари - на чужую, на которую их никто не звал.

- Мы, Крестьяне и Аброльосцы, никогда не делаем Дикарям ничего плохого, хоть они исчадья ада, а они нас убивают, как только увидят.

Так вот смерть благородного Крестьянина не осталась напрасной, а послужила делу правды и справедливости, возвращению Аброльосу его законных Приграничных земель.

--------------------------------------------------------------------------------
ЗЫ. Я не понимаю, что с этим делать. Как я понял, высказывать что-либо, кроме гневной, решительной поддержки этому тексту - это значит подло глумиться над горем женщины. С другой стороны, это ведь партийный манифест политического деятеля, политического профессионала. Существование политического текста, с которым невозможно не согласиться на 146 процентов, и уже согласие на 101% - это будет оскорбление памяти ветеранов ленинградской блокады - кажется мне грандиозной дырой в мироздании. Не согласны?

ЗЗЫ. Все сказанное точно так же относится к политическому использованию что Блокады Ленинграда, что любой другой героической борьбы и невинных жертв. Мне кажется, что нужно забанить такую манипуляцию в зародыше - а иначе это ведет к инфляции сочувствия и сопереживания. Честно говоря, это важнее, чем государственная принадлежность Приграничья.

Comments

[bgmt.livejournal.com]

Я попробую ответить.
1."та часть, которая является политическим манифестом (и мне, собственно, не нравится процентов на 90) высказывает весьма распространенные в русской прессе взгляды, не вполне понятно, почему надо было выбрать именно эту статью."
Потому, мне кажется, что такие "распространенные в русской прессе взгляды" куда опаснее, когда они сопровождаются сильным эмоциональным впрыскиванием. Вообще мало что из пропаганды опаснее и действеннее, чем пропаганда справедливой мести. Со всех сторон, естественно. Отчасти поэтому я вообще не смотрю телевизора: я хочу читать, тогда я могу здраво анализировать текст; когда же я вижу трупы или плачуюих людей или горящие глаза, я могу отреагировать совсем не так, как мне бы хотелось.

Я уже назвал это явление моральным шантажом. Оппонент не согласился. Но, видите ли, моральный шантаж, в отличие от просто шантажа, всегда основан на абсолютном сознании своей моральной правоты, человек не врёт, он так чувствует и хочет своим справедливым чувством заразить других. А кто не поддаётся, тот либо враг, либо просто чёрств и лишён элементарной эмпатии. Что сопровождается, естественно, всегда полным отсутствием той же элементарной эмпатии к другой стороне. В данном случае другая сторона, это, конечно, не убийцы, а жертвы других убийств.
2. Я согласен, что чрезмерное употребление сильных слов неполезно. Оно разбавляет их смысл. Но, как и вы, я понимаю страстность.
3, Про PS. Тут я очень плохо понимаю. Прямо как про разбитый кувшин. С одной стороны, вопрос, стоило ли сдать Ленинград, бессмысленен. С другой стороны, я был знаком со столькими людьми, пережившими блокаду... Они вокруг меня были не в большинстве, может быть, но уж в очень большом числе - точно. Включая отца. Блокада для меня - почти собственная история, я родился в 46 году, у меня был нормальный послеблокадный рахит и врождённая мышечная слабость, я мало двигался в детстве. И да, конечно, с ними можно было обсуждать про блокаду всё из такого рода вопросов; вот про людоедство нет, не рассказывали, и про радость, когда близкий человек умер и осталась его порция, про это нет, это осталось глубокой въевшейся травмой. Это - немногие и сильно позже. Но спорить можно было всегда, потому что с чем не соглашался один, с тем соглашался другой. Нельзя - не понимать степени трагедии. А вот гордости там было мало.Это уже потом, и мало у кого.

[gomberg.livejournal.com]

Это не шантаж, все же. Это просто эмоции. Ни с кого нельзя требовать святости. А так же и рассудительности при обсуждении обстоятельств смерти близких. Другой вопрос, что в этой ситуации, когда очевидно больно, просто с этим человеком не стоит обсуждать политические вопросы, связаные с произошедшим. Если человек близкий, то, наверно, можно и нужно выслушать и постараться помочь - но не обсуждать. Там, где этой близости нет, наверно, лучше остаться в стороне. Не стоит обсуждать и самого человека: горе есть горе. А как уж оно проявляется - пусть даже в виде публичного заявления в газете - дело личное, и неблизким там делать нечего. Ведь не то что в данном случае нет иного повода обсудить конкретный набор взглядов - они, насколько я понимаю, достаточно неоригинальны. Чем меньше они нам нравятся, тем лучше их обсуждать где-то еще - там где нет абсолютно реальных слез.

Если бы речь шла о реальном политике - был бы другой разговор. Политик сам выбирает свой род занятий - и этот выбор подразумевает готовность говорить и действовать обдумано и публично. Раз выбрал - значит готов обсуждать без скидок на боль. Но референт депутата - не тот случай. Ну, написала она в газете или где там еще текст - не пришла же с ним к нам домой. Мы ей чужие люди - этот текст не для нас.

Другой вопрос, когда к личным эмоциям вдовы и друга пытается приладиться сосед правнука по лестничной клетке. Вот тут, да, шантаж и истерика, уважения не заслуживающие. Если человеку хочется оскорбиться, то нет ничего зазорного в том, чтобы предоставить ему эту возможность. Ну или, как минимум, сказать: "пшел вон".

[yucca.livejournal.com]

Присоединяюсь. На самом деле речь идет именно о границах элементарной эмпатии. Она совершенно не требует соглашаться со всем, что говорит человек, потерявший близкого. Но она требует, на мой взгляд, продолжая не соглашаться, умерить градус негодования.

Что касается морального шантажа, то персональному шантажу можно просто не поддаваться. А вот для публичного обычно одного человека недостаточно, нужно еще много, которые его слова радостно подхватывают и пропагандируют. Вот с ними совсем не обязательно церемониться.

[geish-a.livejournal.com]

Согласна с вами и с Гомбергом.

[geish-a.livejournal.com]

Согласна с вами и с Юккой ниже.

[taki-net.livejournal.com]

+++ Если бы речь шла о реальном политике - был бы другой разговор.

Мы о ком сейчас говорим - об авторе текста или о моем друге?

Автор, по справке - заметный политический активист правого лагеря, в течение 8 лет - помощник депутата. Я дал ссылку на справку, вообще-то.

[bgmt.livejournal.com]

Вы правы, конечно. Я действительно не различил двух персонажей, которых следует различать. Но только вот вопрос, что делать в случае, когда первый всеми конечностями идёт в объятия ко второму. Это не так, к нашему большому счастью, в случае конкретной ленинградской блокады. Но это так почти во всех случаях, когда враг, убивший человека, близкого первому, вот он, бей его и близких его и детей его.