![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
На что "люди имеют право"
Сперва я думал поспорить с постом Идиотки(*), но потом решил, что оно того не стоит, а вот прояснить некоторые часто встречающиеся не только у нее, но и у людей без такого говорящего ника, заблуждения - стоит.
Собственно, самый важный тезис у Идиотки один - так как жители Крыма высказали свою волю, они ликуют - не смейте запрещать им. "Мне сказал об этом мой близкий друг-наблюдатель на этом референдуме, вы меня не переубедите" (интересно, это Брегвас?) Я хочу сформулировать ответ на вопрос, имеет ли право и когда "ликующий народ" заставлять несогласную часть населения нести последствия его ликования (фраза о ликовании, друге наблюдателе и "не переубедите" сказана в ответ на сообщение крымчанки, что у нее уже успели отобрать бизнес российские урки - вот, например, такие последствия, или те, что случились уже с несколькими крымскими татарами). Но начать хочу с технического вопроса - а что такое "всенародное ликование", что мы о нем знаем и откуда?
Я хотел бы для начала обратить внимание на чрезвычайно двусмысленное положение, в котором находится российский наблюдатель. Во-первых, он представляет, пусть и неофициально, страну-бенефициара происходящего голосования (меж тем большинство активистов наблюдательского движения в России старательно избегали своей ассоциации с "силами Добра", вокруг чего был даже небольшой скандал во время выборов московского мэра). Во-вторых... представим себе, что вас позвали засвидетельствовать подпись соседа под договором дарения квартиры, а вы знаете, что его внучку куда-то увезли небритые люди в трениках, которые уже несколько недель как поменяли замки, а сосед почти не появляется, и вот еще, кроме вас, никто больше что-то не захотел быть свидетелем. Охотно ли вы подпишетесь под ЧЕСТНЫМ документом, что сосед при вас расписался, и вы его, соседа, хорошо знаете, о подпись его - зная, что вся остальная цепочка юридических шагов, скорее всего, фейк или насилие? Или вам будет неудобно участвовать в такой операции? Вот примерно в таком положении, ИМХО, находился и российский наблюдатель.
И ведь, между прочим, все закончилось тем, что наблюдателей выставили и не позволили присутствовать при подсчете бюллетеней и составлении, как очевидно из контрольных цифр и статистических критериев, совершенно липового протокола. То есть, голосование завершилось ПОЛНОЙ фальсификацией его результата, очевидной наблюдателю - и он, однако, продолжает рассказывать, что "все выглядело довольно честно" - на том основании, что "явка была высокой" и "экзит-полы давали 75-90 процентов за 1 ответ". Между прочим, оба ответа были "за" (такой это был "референдум"), так что значение (моральное, а не только юридическое) имеет только явка, а наши наблюдатели даже не сделали попытки узнать, как соотносятся списки избирателей и реальное множество тех, кто должен БЫ иметь право проголосовать. Но главное даже не это.
Из общих соображений наблюдатели не могли не знать, что следует ожидать наличия участков с большой явкой (и голосованием за 1 вопрос), средней явкой (в районе 50 процентов) и почти полным бойкотом голосования, и все они сосредоточены на небольшой площади (Симферопольский сельский район - зона наиболее плотного татарского населения, а город Симферополь - русского, хотя есть и татарские кварталы). Довольно очевидно, что именно в районах с возможным бойкотом или низкой явкой следует ожидать фальсификаций; однако был выбран район с ожидаемым благополучием (хотя и тут, как видим, кончилось полной фальсификацией). И однако, ясно, что с татарского участка не удалось бы написать впечатлений "народ идет явно добровольно, большинство уже пришло, счастливые лица, голосуют в основном за 1 вопрос". Почему же был выбран участок первого типа, хотя задачей наблюдателя является выявление нарушений? Почему очевидно случайные наблюдения за одним из типов участков выдаются за релевантные? Потому что автор ХОЧЕТ доказать, что - несмотря на формальную фальсификацию - "воля большинства была за Россию".
Я считаю эпизод с поездкой "независимых российских наблюдателей" в Крым и, главное, принятие результатов этой поездки "белоленточной" общественностью" - свидетельством полного профессионального и нравственного банкротства российского наблюдательского движения.
Итак, у нас нет никаких оснований - ни юридических, ни моральных - считать более вероятной версию "75 процентов крымчан нагнули, при помощи российских солдат, остальных 25 процентов" или версию Меджлиса (вообще-то, в отличие от России, во вранье не замеченного), что 35 процентов крымчан нагнули остальные 65. Но тут мы подступает к самому главному - а есть ли между этими вариантами какая-то разница? Даже не юридическая (напомню, юридическая сторона дела исчерпывается тем, что в Крыму никакого референдума не было, а был опрос общественного мнения по нерепрезентативной выборке в условиях вооруженного запугивания опрашиваемых), а моральная разница? Что было бы, если бы оказалось, что запугивание было умеренным, почти не повлияло на волеизъявление, а "за Россию" было бы значительное большинство?
Могут ли не один человек - двоих (по версии Меджлиса), а трое - одного исходя из "своего хотения" заставить этого четвертого испытывать страдания и лишения в интервале от избиений-ограблений, через лишение гражданских прав у себя на родине (напомню, что прирожденные крымчане, отказывающиеся принимать гражданство оккупирующей страны, становятся иностранцами, терпимыми из милости российскими пришельцами) до таких "невинных" вещей, как расстройство бизнеса и работы из-за смены законов, правительств, отключения сетей, временной приостановки финансирования, например, лечения сложных заболеваний (СПИД)? А если у них есть такое "демократическое право", оно есть только при переделе территорий или всегда? Всегда более или менее значительное большинство имеет право ограбить меньшинство? А изнасиловать? А убить?
Очевидно, что нет, очевидно, описываемые "права" есть не демократия, а бандитизм. И никакой арифметический перевес не сделает бандитизм - правом.
Вернемся к территориальным переделам, к "праву на самоопределение". Никакое большинство в провинции не имеет право подвергать меньшинство существенным лишениям по ничтожным и надуманным поводам, типа "нам не нравится ваш дурацкий гимн и то, что что реклама на щитах на эндурском языке" (а вот добиваться изменения гимна или языка рекламы - имеют, конечно, это и есть демократический процесс). Именно поэтому референдум о сепарации не является "естественной и замечательной вещью", а должен назначаться как последнее средство при невозможности урегулировать разногласия путем увеличения власти провинциального правительства, и при ясном осознании, что ущерб, который отделение провинции принесет лоялистскому меньшинству, меньше или хотя бы равен сегодняшним лишениям большинства. Только в этом случае референдум и сепарация на его основе - этичны.
Еще раз - моральным поводом к отделению является не "желание большинства провинции", а страдания большинства, неспособность центрального правительства в течение длительного времени их урегулировать, готовность сепаратистов вести себя лучше.
Ни одного из этих признаков в Крыму не было и близко.
----------------------------------------------------------
(*)И нефига делать мне замечания за грубость; если юзер выбрал себе такой ник ("идиотка", "сумасшедшая") - пусть несет последствия.
Собственно, самый важный тезис у Идиотки один - так как жители Крыма высказали свою волю, они ликуют - не смейте запрещать им. "Мне сказал об этом мой близкий друг-наблюдатель на этом референдуме, вы меня не переубедите" (интересно, это Брегвас?) Я хочу сформулировать ответ на вопрос, имеет ли право и когда "ликующий народ" заставлять несогласную часть населения нести последствия его ликования (фраза о ликовании, друге наблюдателе и "не переубедите" сказана в ответ на сообщение крымчанки, что у нее уже успели отобрать бизнес российские урки - вот, например, такие последствия, или те, что случились уже с несколькими крымскими татарами). Но начать хочу с технического вопроса - а что такое "всенародное ликование", что мы о нем знаем и откуда?
Я хотел бы для начала обратить внимание на чрезвычайно двусмысленное положение, в котором находится российский наблюдатель. Во-первых, он представляет, пусть и неофициально, страну-бенефициара происходящего голосования (меж тем большинство активистов наблюдательского движения в России старательно избегали своей ассоциации с "силами Добра", вокруг чего был даже небольшой скандал во время выборов московского мэра). Во-вторых... представим себе, что вас позвали засвидетельствовать подпись соседа под договором дарения квартиры, а вы знаете, что его внучку куда-то увезли небритые люди в трениках, которые уже несколько недель как поменяли замки, а сосед почти не появляется, и вот еще, кроме вас, никто больше что-то не захотел быть свидетелем. Охотно ли вы подпишетесь под ЧЕСТНЫМ документом, что сосед при вас расписался, и вы его, соседа, хорошо знаете, о подпись его - зная, что вся остальная цепочка юридических шагов, скорее всего, фейк или насилие? Или вам будет неудобно участвовать в такой операции? Вот примерно в таком положении, ИМХО, находился и российский наблюдатель.
И ведь, между прочим, все закончилось тем, что наблюдателей выставили и не позволили присутствовать при подсчете бюллетеней и составлении, как очевидно из контрольных цифр и статистических критериев, совершенно липового протокола. То есть, голосование завершилось ПОЛНОЙ фальсификацией его результата, очевидной наблюдателю - и он, однако, продолжает рассказывать, что "все выглядело довольно честно" - на том основании, что "явка была высокой" и "экзит-полы давали 75-90 процентов за 1 ответ". Между прочим, оба ответа были "за" (такой это был "референдум"), так что значение (моральное, а не только юридическое) имеет только явка, а наши наблюдатели даже не сделали попытки узнать, как соотносятся списки избирателей и реальное множество тех, кто должен БЫ иметь право проголосовать. Но главное даже не это.
Из общих соображений наблюдатели не могли не знать, что следует ожидать наличия участков с большой явкой (и голосованием за 1 вопрос), средней явкой (в районе 50 процентов) и почти полным бойкотом голосования, и все они сосредоточены на небольшой площади (Симферопольский сельский район - зона наиболее плотного татарского населения, а город Симферополь - русского, хотя есть и татарские кварталы). Довольно очевидно, что именно в районах с возможным бойкотом или низкой явкой следует ожидать фальсификаций; однако был выбран район с ожидаемым благополучием (хотя и тут, как видим, кончилось полной фальсификацией). И однако, ясно, что с татарского участка не удалось бы написать впечатлений "народ идет явно добровольно, большинство уже пришло, счастливые лица, голосуют в основном за 1 вопрос". Почему же был выбран участок первого типа, хотя задачей наблюдателя является выявление нарушений? Почему очевидно случайные наблюдения за одним из типов участков выдаются за релевантные? Потому что автор ХОЧЕТ доказать, что - несмотря на формальную фальсификацию - "воля большинства была за Россию".
Я считаю эпизод с поездкой "независимых российских наблюдателей" в Крым и, главное, принятие результатов этой поездки "белоленточной" общественностью" - свидетельством полного профессионального и нравственного банкротства российского наблюдательского движения.
Итак, у нас нет никаких оснований - ни юридических, ни моральных - считать более вероятной версию "75 процентов крымчан нагнули, при помощи российских солдат, остальных 25 процентов" или версию Меджлиса (вообще-то, в отличие от России, во вранье не замеченного), что 35 процентов крымчан нагнули остальные 65. Но тут мы подступает к самому главному - а есть ли между этими вариантами какая-то разница? Даже не юридическая (напомню, юридическая сторона дела исчерпывается тем, что в Крыму никакого референдума не было, а был опрос общественного мнения по нерепрезентативной выборке в условиях вооруженного запугивания опрашиваемых), а моральная разница? Что было бы, если бы оказалось, что запугивание было умеренным, почти не повлияло на волеизъявление, а "за Россию" было бы значительное большинство?
Могут ли не один человек - двоих (по версии Меджлиса), а трое - одного исходя из "своего хотения" заставить этого четвертого испытывать страдания и лишения в интервале от избиений-ограблений, через лишение гражданских прав у себя на родине (напомню, что прирожденные крымчане, отказывающиеся принимать гражданство оккупирующей страны, становятся иностранцами, терпимыми из милости российскими пришельцами) до таких "невинных" вещей, как расстройство бизнеса и работы из-за смены законов, правительств, отключения сетей, временной приостановки финансирования, например, лечения сложных заболеваний (СПИД)? А если у них есть такое "демократическое право", оно есть только при переделе территорий или всегда? Всегда более или менее значительное большинство имеет право ограбить меньшинство? А изнасиловать? А убить?
Очевидно, что нет, очевидно, описываемые "права" есть не демократия, а бандитизм. И никакой арифметический перевес не сделает бандитизм - правом.
Вернемся к территориальным переделам, к "праву на самоопределение". Никакое большинство в провинции не имеет право подвергать меньшинство существенным лишениям по ничтожным и надуманным поводам, типа "нам не нравится ваш дурацкий гимн и то, что что реклама на щитах на эндурском языке" (а вот добиваться изменения гимна или языка рекламы - имеют, конечно, это и есть демократический процесс). Именно поэтому референдум о сепарации не является "естественной и замечательной вещью", а должен назначаться как последнее средство при невозможности урегулировать разногласия путем увеличения власти провинциального правительства, и при ясном осознании, что ущерб, который отделение провинции принесет лоялистскому меньшинству, меньше или хотя бы равен сегодняшним лишениям большинства. Только в этом случае референдум и сепарация на его основе - этичны.
Еще раз - моральным поводом к отделению является не "желание большинства провинции", а страдания большинства, неспособность центрального правительства в течение длительного времени их урегулировать, готовность сепаратистов вести себя лучше.
Ни одного из этих признаков в Крыму не было и близко.
----------------------------------------------------------
(*)И нефига делать мне замечания за грубость; если юзер выбрал себе такой ник ("идиотка", "сумасшедшая") - пусть несет последствия.
no subject
При беглом просмотре я не вижу, что комментаторы заметили ещё одну фразу, которая меня несколько поражает.
"Это и называется демократией, то есть властью большинства. Альтернативой демократии (в нынешних реалиах государственной власти, которые надо понимать как внешнюю данность) может быть только власть меньшинства, даже если это власть хорошего и симпатичного меньшинства над нехорошим и несимпатичным большинством."
Но дело в том, что в любом разумном определении (т.е. таком, которое отражает пересечение реальностей стран, которые мы согласны называть демократическими), демократия - это отнюдь не "власть большинства". Это принятие решений (что не то же самое, что "власть") эпизодическим большинством, не обязательно одинаковым в каждом случае, с совершенно обязательным условием учёта прав меньшинства. Иначе мы опять начнём говорить, что Гитлер пришёл к власти демократически. Нет. Если говорить на более адекватном языке, то демократия - система, в которой в принятии решений участвует разумный процент населения (не два и не двадцать, а хотя бы половина), неучаствующие могут в любой момент решить, что будут участвовать, и в которой существует конституционно или законодательно или даже "по понятиям" система отрицательной обратной связи, которая возвращает общество в нормальное состояние, если оно слишком из него выйдет, и такая же система защиты инакомыслия (меньшинства). В Крыму наблюдалось остро ненормальное состояние общества, это бы нестрашно, но никакого механизма быстрой нормализации нет. Это не демократия. И уж чего нет, так это обеспечения прав меньшинства.
Много раз уже пережёвывалось, как проводятся референдумы и как долго и тщательно обсуждаются вопросы, связанные с теми, кто от того или другого результата пострадает. Тут - случай совершенно фантастический: страдает ровно единственный коренной народ данной территории. Меня куда меньше волнуют другие, в конце концов, одни могут переехать в континентальную Украину, а другие - ну, будут жить как сейчас живут все в России, не мрут же массово. А вот татарам деться некуда. Их уже достаточно гнобили. Их, кажется, триста тысяч человек. Вы не задавали себе вопрос, что бы вы сейчас делали, будь вы крымским татарином? Может быть, у вас была бы другая точка зрения? Это интересный эксперимент, его стоит проделывать в любой конфликтной ситуации.
no subject
Ключевое слово в этой фразе - "обязательным".
Обязательность не существует сама по себе. Она должна быть чем-то обеспечена, какой-то внешней принудительностью. Таким образом, ваша формула автоматически превращается в "просвещенную диктатуру", осуществляющую воспитательный надзор за большинством, отменяющую неправильные решения большинства и принудительно - вплоть до применения вооруженной силы - препятствующую большинству осуществлять эти неправильные решения. Только это, конечно, такая хорошая "просвещенная диктатура", в отличие от плохой, недостаточно просвещенной диктатуры. А оценка правильности или неправильности диктатуры, очевидно, оказывается прерогативой говорящего. То есть - вашей.
В реальности же все, понятно, устроено совсем иначе. Учет прав меньшинства в той или иной степени всегда имеет место.
Но только осуществляется этот учет не вопреки мнению большинства, а благодаря мнению большинства - то есть благодаря тому, что большинство осознает необходимость самоограничения и учета некоторых прав некоторых меньшинств.
Именно в этом и состоит смысл "конституционности". Конституции сами по себе - это просто кусочки бумаги с напечатанным текстом, ничуть не более эффективные, чем пионерская клятва на последней обложке школьних тетрадей. Сила конституций - исключительно в готовности большинства соблюдать эти констутиции, признавать их правильность и полезность.
Тут очень важны эти дисклеймеры про "некоторость".
Жизнь устроена так, что большинство людей не очень задумываются о природе той идеологии, которую сами они принимают как правильную. В частности, когда говорят о "защите меньшинств", то не всегда отдают себе отчет в том, что конкретный выбор меньшинств, подлежащих защите - всегда историчен и отражает именно что мнения большинства.
Если же приглядеться, то это оказывается самоочевидным.
Так, например, еще исторически недавно сожительство лиц мужского пола казалось большинству преступным действием, заслуживающим тюрьмы. Потом в этом вопросе стала господствовать терпимость. Совсем недавно, прямо на наших глазах, в некоторых странах мнение большинства стало смещаться от простой терпимости к допустимости формальных браков таких лиц.
С другой стороны, мнение большинства касательно полигамного сожительства лиц разного пола остается в западных странах в лучшем случае в пределах толерантности, а идея регистрации таких браков даже не обсуждается.
С третьей стороны, в последние годы в тех же странах разглядывание рисунков с детской порнографией рассматривается как тягчайшее преступление, наказуемое чуть ли не с большей жестокостью, чем убийство.
То есть мы видим три меньшинства по параметру сексуальных предпочтений, но отношение к ним совершенно разное и меняющееся, причем различия эти отражают исключительно мнение большинства.
То же самое можно продемонстрировать по отношению ко многим другим меньшинствам, включая религиозные и т.д.
мы опять начнём говорить, что Гитлер пришёл к власти демократически
Конечно, он пришел к власти демократически. Странно было бы с этим спорить. Другое дело, что прядя к власти, он - с критической помощью партии Центра - провел Ermächtigungsgesetz, эту демократию отменивший.
no subject
Вы удивительным образом просто не понимаете, что в контексте моего текста значит слово "меньшинство", хотя я уточнил, что это инакомыслящие.
Общества, где осуществляется власть большинства, а инакомыслящие преследуются, вполне могут существовать. Вот та же Германия, перед приходом Гитлера. Я привык выбирать дефиниции таким образом, чтобы сходные в прочем явления назыались одинаково, а приводящие к радикально различным исходам - по-разному. Вы выбираете определение так, как вам удобно. Вы имеете на это право, но это надо оговорить. Тогда я просто в разговоре с вами не буду ни употреблять, ни слушать в вашем выступлении слово "демократический".
Безусловно, в области сексуальных нравов никакой демократии нет. Это печально, но факт. Именно потому, что, вы правы, большинство устанавливает диктатуру, разную в разное время. Демократия достигнута пока что в других отношениях и тоже не во всех. Её количество увеличивается, что даёт надежду.
Ваш тезис: " большинство осознает необходимость самоограничения и учета некоторых прав некоторых меньшинств." не всюду и не всегда верен. Было бы хорошо, если бы был верен, но нет. В частности, в Америке именно клочок бумажки пользуется куда большим уважением, чем общие принципы.
Ваш текст: "Обязательность не существует сама по себе. Она должна быть чем-то обеспечена, какой-то внешней принудительностью. Таким образом, ваша формула автоматически превращается в "просвещенную диктатуру", осуществляющую воспитательный надзор за большинством, отменяющую неправильные решения большинства и принудительно - вплоть до применения вооруженной силы - препятствующую большинству осуществлять эти неправильные решения" представляет собой классическое рассуждение, начинающееся с умеренной и верной фразы, а дальше происходит нагнетание. Т.е. этот текст - по определению пропагандистский, даже если у вас не было такого намерения. Может быть, вы распропагандировали сами себя. Нет, наличие некоторого механизма принуждения не превращает государство в просвещённую диктатуру. Достаточно вспомнить о полиции, которую вы вряд ли хотите взять да отменить. (Впрочем, я так и не понял, докуда доходит ваше либертарианство. Но если досюда, то зачем вы вообще говорите о государстве и о демократии? Демократия - способ самоуправления организованного общества, организация предполагает минимизирующую оптимизацию принуждения, оптимум не может быть нулём).
no subject
Что ж, тогда вам, видимо, придется искать другую страну для проживания. Потому что и Франция, и даже Португалия, где вы находитесь, если я правильно понял, в настоящую минуту - это, в ваших терминах, полноценные "мои" демократии.
Если завтра большинство французских избирателей проголосуют за восстановление абсолютной монархии - нет никакой силы в природе, которая сможет воспрепятствовать этому процессу. Единственное, что позволяет нам быть более или менее уверенным в том, что это вряд ли произойдет в обозримом будущем - это наблюдаемая динамика настроений французских избирателей.
Кстати, насчет "инакомыслящих" - не во Франции ли был принят вот этот закон? Или инакомыслящие тоже делятся на две категории - мыслящие инако, но правильно, и мыслящие инако, но не правильно?
Ваш тезис: " большинство осознает необходимость самоограничения и учета некоторых прав некоторых меньшинств." не всюду и не всегда верен. Было бы хорошо, если бы был верен, но нет.
Не понимаю, что вы понимаете под неверностью этого принципа. Что именно кажется в нем неверным? Хотите ли вы сказать, что бывают страны, где большинство не признает никаких прав никаких меньшинств? Если так, то я даже не могу придумать примера подобного большинства. Или вы хотите сказать, что существуют страны, где большинство признает все права всех меньшинств? Я и о таких странах не слыхал.
В частности, в Америке именно клочок бумажки пользуется куда большим уважением, чем общие принципы.
Ах, если бы так... Вашими бы устами да мед пить. Увы, в Америке конституция в очень значительной своей части давным-давно из бумажки превратилась практически в ничто. Видимо, вы просто не вполне знакомы с историей американского конституционного права. В реальности вместо конституции в США существует очень специфическая квази-парламентарная система, в которой окончательное слово в вопросах законодательства давно передано на усмотрение особой - так сказать, сверх-высшей - палаты парламента с пожизненным пэрством и особым порядком замещения. Но это отдельный и очень далекий оффтопик, которому я посвятил не один, думаю, десяток постингов.
наличие некоторого механизма принуждения не превращает государство в просвещённую диктатуру
Боюсь, вы опять не поняли мою мысль. Наверно, я очень плохо ее излагал. Я говорил вовсе не о масштабах насилия, а о том, против кого оно направлено - против меньшинства или против большинства.
Масштабы насилия в данном случае иррелевантны - они определяются исключительно силой сопротивления тех, против кого они направлены. Можно представить себе ничтожное меньшинство фанатиков, возжелавшее затерроризировать всю страну - против них может быть применено очень мощное насилие, вовсе не отменяющее демократию.
Государство превращается в просвещенную (или НЕ просвещенную) диктатуру не тогда, когда масштабы насилия переходят некие пределы, а тогда, когда насилие осуществляется во имя меньшинства для подавления мнения большинства.
no subject
Какой Вы смешной все же. В ПРИРОДЕ. Да и в природе полно (метеорит, например), и в политике полно (военный переворот - проголосовали большинство египетских избирателей за Мурси - а вот фиг вам). Вы бы сказали "в праве нет", и то были бы неправы - в ПОЗИТИВНОМ праве, еще куда ни шло.
Так вот, какой смысл выделять именно "позитивное право" и молиться на него, если ни правовая мораль с ним не совпадает, ни реальность? Что остается от "позитивности" права, если агенты, как в Египте, отказываются его исполнять?
no subject
Просто я взял себе за правило - стараться не высказывать высокомерно-снисходительных суждений о тех людях, с которыми намерен поддерживать общение. Но это, конечно, сугубо мое личное правило, которое нисколько не обязательно для моих просвещенных собеседников.
Возвращаясь к Мурси и Франции.
Да, конечно, если завтра во Франции обнаружится такой же раскол общества по вопросу государственного устройства, какой мы наблюдаем в Египте, то это будет означать временный крах демократии. Напомню, что за избрание Мурси проголосовало не "большинство" избирателей, а - по официальным данным - 51 процент. То есть это не мнение большинства, а именно что раскол пополам. Очевидно, в Египте нет сколько-нибудь единого мнения общества о предпочтительном курсе развития. Точнее, оно, видимо, есть - в том смысле, что более продвинутые столицы меньше поддерживают исламистов, чем более отсталая провинция.
Это никакая не новость. Если общество расколото и нет готовности идти на компромисс - имеет место гражданская война и все такое прочее.
Но все это, как говорится, мимо кассы. Сюжет твоего постинга, который и привлек мое внимание - это коллизия между господствующим большинством и сравнительно незначительным меньшинством. Примером такого меньшинства служит крымскотатарский народ - составляющий что-то порядка десяти, и уж всяко не больше пятнадцати, процентов населения Крыма (а среди взрослого населения - возможно, даже и меньше).
* * *
Что же такое "позитивное право", кто на него молится, что такое "правовая мораль" и т.д. - мне неведомо. Я про эти материи ничего не говорил и мнения у меня на этот счет никакого нет.
no subject
no subject
Поэтому, переход Франции от демократии к монархии нонсенс, так как референдум может инициировать только избранный прежде большинством президент или правительство, сформированное на основании предпочтений большинства, и только в рамках действующей конституции, не нарушающий конституционные основы государства.
Остальное всё - революции.
А отделение и включение Крыма даже не революция большинства - это правовая вакханалия, отработанное рейдерство.
no subject
Это совсем отдельный сюжет, частный по отношению к общему принципу, который исключительно и является предметом моего коммента.
Тут можно сказать следующее.
Во-первых, увы, это далеко не единственный случай. Полным-полно случаев, когда "коренной народ" оказывается на своей когдатошней территории в меньшинстве. Это могут быть вепсы в Ингерманландии, сибирские татары в Сибири, айны на Хоккайдо, кхмеры в южном Вьетнаме, копты в Египте, лужичане в Германии, семинолы во Флориде и т.д.
Мы можем (и должны) всячески призывать к защите их прав на самостоятельную культурную и т.д. жизнь, но вот наделять их исключительным правом решать вопрос о государственной принадлежности соответствующей территории - этого, кажется, никто еще не предлагал.
Во-вторых, вообще говоря, ни из чего еще не следует, что крымских татар будут сейчас как-то специально гнобить. Если уж на то пошло, то track record в смысле национальных автономий в России, даже путинской, будет, пожалуй, даже убедительнее, чем на Украине, и при всех многочисленных претензиях к путинской политике, гнобление национальных меньшинств России (постольку, поскольку они не претендуют на отделение) ей не было свойственно.
Думаю, сейчас мы будем свидетелями замены временных придурков, выдвинутых на роль "лидеров Крыма", на более системных администраторов, которые начнут демонстративно заигрывать с крымско-татарской общиной. Кажется, это начали делать даже нынешние крымские начальники...