![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
[Источник ФБ Сергея Иванова-Малявина]
(Опубликовано на украинском языке Zbruc.eu. https://zbruc.eu/node/68036 )
В Бундестаге ФРГ состоялось публичное обсуждение темы исторической ответственности Германии перед Украиной. Перед дискуссией с речью выступил известный историк Тимоти Снайдер. Предлагаем перевод его выступления.
Sehr geehrte Damen und Herren!
Глубокоуважаемые дамы и господа!
О’кей, я буду выступать на английском, потому что хочу быть уверен, что говорю на эту тему предельно точно. Известно интервью Анны Арендт, в котором её спросили: "Was bleibt?" [Что остаётся?] Она ответила: "Es bleibt die Muttersprache" [Остаётся родная речь]. Определённо эти последние шесть месяцев я испытывал подобные ощущения.
За всю свою жизнь я не говорил по-английски столько, сколько за последние шесть месяцев, поскольку многие темы, звучавшие у Анны Аренд, и многие вещи, которым, я думаю, научился из истории у русских, у украинцев, у поляков и у других, многие из этих уроков, многие из этих тем сейчас являются релевантными в отношении моей родины, Соединенных Штатов Америки. Поэтому, когда мы спрашиваем, в чём состоит историческая ответственность (или в чём историческая ответственность Германии), я хочу начать с этой точки зрения.
Хочу начать с универсальной точки зрения. Я обращаюсь к вам не как американец, который говорит: «Мы поняли наше прошлое, и поэтому в нашей стране всё хорошо». Скорее, наоборот: полагаю, что имея дело с нашим прошлым, для всех нас крайне важно – независимо от того, идёт ли всё хорошо или плохо, американцы мы, или немцы, или русские – быть осторожными с различными уязвимыми аспектами нашего прошлого; и прежде всего важно быть реалистами, быть чувствительными к тому, как наше неумение разобраться с нашим собственным национальным прошлым может иметь неожиданно огромные и прямо негативные последствия для настоящего и будущего.
Итак, когда мы спрашиваем, почему мы обязаны обсуждать историческую ответственность именно сейчас, когда Россия вторглась и оккупировала часть Украины, когда только начались переговоры по Брекзит, когда Европой катится целая серия выборов между популистами и другими, когда угроза конституционному строю Соединенных Штатов Америки исходит с территории Соединенных Штатов Америки, почему же именно в этот момент следует говорить об исторической ответственности, то мой ответ – именно по этим причинам и следует говорить об исторической ответственности.
Проблемы Европейского Союза, как и кризис демократии и верховенства права в США, связаны со многими вещами; одна из них – это как раз неспособность справиться с определенными аспектами истории. Итак, как я уже сказал, я не пришёл говорить с позиции, мол, мы, американцы, всё уже поняли. Наоборот.
Позвольте мне приступить к разговору о Германии, упоминая США. Почему мы сейчас имеем то правительство, которое имеем? В большой степени потому, что мы, американцы, не смогли принять на себя историческую ответственность за определённые важные эпизоды нашей собственной истории.
Почему в 2017 году в Соединенных Штатах мы имеем президента, который безответственно относится к расовым проблемам? Как мы можем иметь генерального прокурора, исповедующего идеи расового превосходства белых?
Потому что мы не смогли справиться с важнейшими вопросами нашего собственного прошлого, а не только с историей Второй мировой войны. С этой дистанции, возможно, не так понятно, насколько радикально нынешняя президентская администрация пересматривает американское отношение к Второй мировой войне, однако, когда наша внешняя политика именуется «Америка прежде всего», то мы имеем в виду изоляционистское, зачастую белое расистское движение, ставившее целью воспрепятствовать вступлению США в войну против фашизма.
Когда мы говорим о Холокосте, не упоминая, что Холокост касается евреев, когда пресс-секретарь президента заявляет, что Гитлер убивал исключительно свой собственный народ – то мы оказываемся в совершенно ином духовном и моральном мире, чем тот, в котором мы пребывали каких-то несколько месяцев тому назад.
Но и это не всё: мы также имеем администрацию президента, который вслух удивляется, почему мы воевали в гражданскую войну – почему, в конце концов, рабство в Америке могло быть причиной конфликта.
Я упоминаю об этом не только потому, что сейчас пользуюсь любым поводом, чтобы вовлечь себя во внутреннюю политику своей собственной страны, а скорее по той причине, что вопрос рабства (а вернее – вопрос о том, что такое колония, что такое империя) приводит нас прямо к тому, что я считаю белым пятном в немецкой исторической памяти.
Как всем вам известно, американская фронтирная империя была построена преимущественно рабским трудом. Однако мы не всегда помним, что именно такой моделью фронтирного колониализма – построенной рабским трудом фронтирной империей – восхищался Адольф Гитлер. Когда он заговаривал о США (это в основном было до войны), то говорил по меньшей мере с восхищением. Единственным вопросом для Гитлера было: что за раса будет ниже, кто будет рабами в Восточной империи Германии.( Read more... )
(Опубликовано на украинском языке Zbruc.eu. https://zbruc.eu/node/68036 )
В Бундестаге ФРГ состоялось публичное обсуждение темы исторической ответственности Германии перед Украиной. Перед дискуссией с речью выступил известный историк Тимоти Снайдер. Предлагаем перевод его выступления.
Sehr geehrte Damen und Herren!
Глубокоуважаемые дамы и господа!
О’кей, я буду выступать на английском, потому что хочу быть уверен, что говорю на эту тему предельно точно. Известно интервью Анны Арендт, в котором её спросили: "Was bleibt?" [Что остаётся?] Она ответила: "Es bleibt die Muttersprache" [Остаётся родная речь]. Определённо эти последние шесть месяцев я испытывал подобные ощущения.
За всю свою жизнь я не говорил по-английски столько, сколько за последние шесть месяцев, поскольку многие темы, звучавшие у Анны Аренд, и многие вещи, которым, я думаю, научился из истории у русских, у украинцев, у поляков и у других, многие из этих уроков, многие из этих тем сейчас являются релевантными в отношении моей родины, Соединенных Штатов Америки. Поэтому, когда мы спрашиваем, в чём состоит историческая ответственность (или в чём историческая ответственность Германии), я хочу начать с этой точки зрения.
Хочу начать с универсальной точки зрения. Я обращаюсь к вам не как американец, который говорит: «Мы поняли наше прошлое, и поэтому в нашей стране всё хорошо». Скорее, наоборот: полагаю, что имея дело с нашим прошлым, для всех нас крайне важно – независимо от того, идёт ли всё хорошо или плохо, американцы мы, или немцы, или русские – быть осторожными с различными уязвимыми аспектами нашего прошлого; и прежде всего важно быть реалистами, быть чувствительными к тому, как наше неумение разобраться с нашим собственным национальным прошлым может иметь неожиданно огромные и прямо негативные последствия для настоящего и будущего.
Итак, когда мы спрашиваем, почему мы обязаны обсуждать историческую ответственность именно сейчас, когда Россия вторглась и оккупировала часть Украины, когда только начались переговоры по Брекзит, когда Европой катится целая серия выборов между популистами и другими, когда угроза конституционному строю Соединенных Штатов Америки исходит с территории Соединенных Штатов Америки, почему же именно в этот момент следует говорить об исторической ответственности, то мой ответ – именно по этим причинам и следует говорить об исторической ответственности.
Проблемы Европейского Союза, как и кризис демократии и верховенства права в США, связаны со многими вещами; одна из них – это как раз неспособность справиться с определенными аспектами истории. Итак, как я уже сказал, я не пришёл говорить с позиции, мол, мы, американцы, всё уже поняли. Наоборот.
Позвольте мне приступить к разговору о Германии, упоминая США. Почему мы сейчас имеем то правительство, которое имеем? В большой степени потому, что мы, американцы, не смогли принять на себя историческую ответственность за определённые важные эпизоды нашей собственной истории.
Почему в 2017 году в Соединенных Штатах мы имеем президента, который безответственно относится к расовым проблемам? Как мы можем иметь генерального прокурора, исповедующего идеи расового превосходства белых?
Потому что мы не смогли справиться с важнейшими вопросами нашего собственного прошлого, а не только с историей Второй мировой войны. С этой дистанции, возможно, не так понятно, насколько радикально нынешняя президентская администрация пересматривает американское отношение к Второй мировой войне, однако, когда наша внешняя политика именуется «Америка прежде всего», то мы имеем в виду изоляционистское, зачастую белое расистское движение, ставившее целью воспрепятствовать вступлению США в войну против фашизма.
Когда мы говорим о Холокосте, не упоминая, что Холокост касается евреев, когда пресс-секретарь президента заявляет, что Гитлер убивал исключительно свой собственный народ – то мы оказываемся в совершенно ином духовном и моральном мире, чем тот, в котором мы пребывали каких-то несколько месяцев тому назад.
Но и это не всё: мы также имеем администрацию президента, который вслух удивляется, почему мы воевали в гражданскую войну – почему, в конце концов, рабство в Америке могло быть причиной конфликта.
Я упоминаю об этом не только потому, что сейчас пользуюсь любым поводом, чтобы вовлечь себя во внутреннюю политику своей собственной страны, а скорее по той причине, что вопрос рабства (а вернее – вопрос о том, что такое колония, что такое империя) приводит нас прямо к тому, что я считаю белым пятном в немецкой исторической памяти.
Как всем вам известно, американская фронтирная империя была построена преимущественно рабским трудом. Однако мы не всегда помним, что именно такой моделью фронтирного колониализма – построенной рабским трудом фронтирной империей – восхищался Адольф Гитлер. Когда он заговаривал о США (это в основном было до войны), то говорил по меньшей мере с восхищением. Единственным вопросом для Гитлера было: что за раса будет ниже, кто будет рабами в Восточной империи Германии.( Read more... )