О Льюисе

[taki_net]

Я пережил свой период увлечения Льюисом. Остроумный, хотя и не слишком глубокий, психологический анализ "Баламута", нетривиальное решение темы ада в религиозно-фантастическом рассказе "Расторжение брака". Потом - "Нарния". На "Льва", изданного еще при советской власти (причем, кажется, это лучшее до сих пор издание) я на некоторое время просто запал. Последующие романы цикла, конечно, уже выдавали прием и задачу - не литературную задачу, увы.

Занятно было познакомиться с Льюисом как автором научной (религиозно-научной, так сказать) фантастики. Хотя концовка "Мерзейшей мощи" покоробила уже тогда, но - были там и остроумные, а были и берущие за душу страницы (Марк в плену и его сопротивление).

Настоящий и тяжелый облом произошел, когда я начал читать "Просто христианство" (в западном "контрабандном" издании, на тончайшей ярко-белой бумаге). Книга, посвященная попытке сделать христианство ближе современным, секуляризованным людям, вывести его из "музейного" состояния - поразила меня настойчивой попыткой дистанцироваться от той важной работы, которую не сговариваясь, параллельно проделали за предыдущий век светские и христианские гуманисты, работе, о которой великий русский христианский мыслитель Владимир Соловьев сказал резко и точно:

Нельзя же отрицать того факта, что социальный прогресс последних веков совершился в духе человеколюбия и справедливости, т. е. в духе Христовом. Уничтожение пытки и жестоких казней, прекращение, по крайней мере на Западе, всяких гонений на иноверцев и еретиков, уничтожение феодального и крепостного рабства – если все эти христианские преобразования были сделаны неверующими, то тем хуже для верующих.

Каким же жутким контрастом звучала попытка Льюса - нет, не призвать верующих тоже "нести свой чемодан", а доказать - и правильно не участвовали, обольщение это все. Никаких причин, по которым христианин должен чураться, например, смертной казни - нет. Дело в том, что в греческом языке два слова для "лишения жизни", одно - аналог to kill, другое - to murder, и вот переводчики Библии и Евангелий ошибочно (все подряд) перевели первым словом, а надо - вторым. Господь вовсе не запретил "лишать жизни", он запретил "совершать преступление, именуемое убийством".

Помимо нелепостей, естественно возникающих при попытке применить этот подход мало-мальски логично (эта тема подробно рассмотрена мной в записи "Атомное, пулеметное и висельное христианство"), поражает вот что: автор считает, что вопрос о нравственной приемлемости или непримемлемости отнятия чужой жизни зависит не от голоса совести, а от точности работы коллектива филологов! От этого дохнуло таким холодом... даже не могильным... таким, по сравнению с которым абсолютный ноль температурной шкалы покажется ядром Солнца.

Потом моя родственница - религиовед и богослов, сама очень высоко ценящая Льюиса, показала мне покоробившее ее место из другой его книги - трактата "Любовь":

Ужасный герой "1984", гораздо менее похожий на человека, чем герои замечательного "Скотного двора", говорит женщине: "Ты любишь этим заниматься? Не со мной, я спрашиваю, а вообще?"

Дочь узника сталинского Гулага, жена диссидента - она воскликнула: "Не похожий на человека? Всю книгу он так отчаянно, как только возможно, сопротивляется расчеловечиванию, а ты кто такой? Сколько ты выдержал бы в комнате 101?"

И что-то сломалось. Я уже не могу перечитывать "Нарнию", выхожу из комнаты, когда ее читают мои дети, задним числом - меня трясет от садистской морали "Мерзейшей мощи", и в голову не придет перечитать "Баламута"...

Может быть, и жаль. Не знаю.

Comments

[taki-net.livejournal.com]

Его ломают от рождения, а он сопротивляется этому. Он живет в мире, из которого убрали Бога так, как не удалось ни большевикам, ни якобинцам, а он рвется к Нему (помните, как О'Брайен брезгливо спрашивает Уинстона - "Вы что же, верите в Бога?").

Не из уюта профессорского кабинета судить его.

[mlogachev.livejournal.com]

Вообще-то Уинстон - литературный персонаж, а не реальный живой человек.

Я как-то полагал, что замечания типа "не вам его судить" - относятся лишь к живым реальным людям, которые много страдали, так что не нам, благополучным, их судить.

А то получается, что профессорам-филологам (вроде Льюиса) нельзя судить практически ни о ком из литературных персонажей (потому что все интересные литературные герои много чего пережили и перестрадали).

Запрет на профессию? (:-)))

[ex-elmor373.livejournal.com]

А Уинстон отвечает: "Нет."

[taki-net.livejournal.com]

Прочитали роман или нуждное место Гуглем нашли?

Если бы не "нет", не было бы трагедии Богооставленности.

[ex-elmor373.livejournal.com]

Читал. И Льюиса читал.
Имхо, проблема не только в богооставленности, но и в трусости главного героя перед Государством. Он заранее уверен, что его найдут. И ничего не пытается противопоставить власти. Разве он пытается сделать что-то хорошее? Пытается спасти кого-то из лап министерства любви? Его бунт против государственного зла - потрахаться на природе. И записаться в Братство, конечно. Он действительно не слишком напоминает человека.

[taki-net.livejournal.com]

Так и представляю себе чекистские орды, разбегающиеся от одного Вашего взгляда и испаряющиеся как тени от одного взмаха.

Ну конечно, каждый плохой писатель имеет свою аудиторию, иначе бы не писал и не печатался, я не сомневаюсь.

[ex-elmor373.livejournal.com]

Я не говорю о том, что он должен был сокрушить режим. Я говорю, что он должен был сделать хоть что-то. Или попытаться сделать. А не противопоставлять режиму свободный секс и террор.