![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
У Дня Победы с самого начала было два измерения:
* Народное - день поминовения погибших, дань любви и уважения тем, кто принес мир, наконец, просто благодарность тем, кто заслонил собою нас, выживших. Формы народного переживания этого дня были очень похожи в разных странах; говорят, в рабочих кварталах британских городов в 1940-е в этот день выносили столы и выпивку-закуску на улицы.
* Государственное - страны-победительницы фиксировали свое место в новой послевоенной системе миропорядка.
Совершенно очевидно, что по мере удаления этих событий в прошлое, по мере того как умирают выжившие ветераны (и их невоевавшие сверстники и сверстницы) - живой народный дух праздинка уходит. Поколению детей, грубо говоря, все равно, раз их родители лежат в земле, почему они в ней лежат - потому ли, что всю жизнь ишачили, чтобы детей обогреть-одеть-выучить, или потому, что сгинули на фронте. Умозрительная разница (при определенном уровне развития) понятна, но - именно умозрительная.
Не удивительно, что процесс этот происходил с разной скоростью в разных странах, и медленнее всего - в СССР, где погибшие есть почти в каждой семье (ну, сейчас завоют "патриоты" и "цивилизованные имперцы", которых на днях один комментатор удачно назвал "ходячими методичками ГлавПУРа" - дескать, не так велики были наши потери, не надо врать!) До последних десятилетий 20 века выжившие, активные и сохранившие память ветераны были заметной стратой советского общества, патриархами своих семей и т.д. Для сравнения - помните, что в начале одной из книг Роулинг Вольдеморт убивает последнего британца, участвовавшего во второй мировой войне (действие происходит в серединге 1990-х)? Но даже в странах ex-СССР теперь нет никакой почвы для непосредственного народного празднования.
Иной была судьба государственного аспекта этого Дня. Буквально на следующий день (ну или через пару-тройку лет) всем европейским участникам игры стало ясно: недопустимо повторять ошибок последних ста лет. Нельзя, как немцам в 1871, унижать побежденного, превращая его во врага навеки. Нельзя, как французам тогда же, десятилетиями калить чувство ПРАВЕДНОГО гнева, обрекая свой народ на кровавую гекатомбу Первой мировой. Нельзя народ страны, даже безусловно виноватой в агрессии, делать изгоем, подталкивая его выбрать Гитлера как спасителя от унижения. Ну и, разумеется, тот факт, что победители (все кроме СССР) и побежденные (бОльшая их часть) оказались вместе по одну сторону железного, а точнее уранового занавеса - сыграл свою роль, хотя, вопреки "советской мифологии" - не основную.
Как бы то ни было, экономические, культурные и военные соображения властно требовали объединения Европы, невозможного без германо-французского сближения, прежде всего. Помню, как после отмены празднования Дня Победы во Франции (кажется, в начале 1970-х) пьяный московский "охотнорядец" кричал Эти суки не хотят отмечать НАШУ победу. Я тогда потешался над ним, а сейчас понимаю, что он был глубоко прав: зачем государсвам Европы было работать на проект кремлевского Саурона ("разлучит их, лишит их воли"), проект разделения Европы (и Америки) по максимальному числу линий противостояния?
Государственный смысл Дня в СССР был... хочется сказать, прямо противоположный, хотя это упрощение. Во внешнеполитической проекции - всячески педалировать, как было сказано выше, память о войнах, непрерывно напоминать народам Европы, что они фундаментально НЕ РАВНЫ друг другу (а между неравными какое может быть братство, а?), всяческое "не забудем не простим". Возможности тут были невелики - дергать за ниточки, ведущие к компартиям Европы, заставлять "дежурных интернационалистов" выступать в незавидной роли хранителей памяти о национальной ненависти. Однако в Европе смешанных браков, открывающихся все шире внутренних границ, Европе, в которой выдающийся ФРАНЦУЗСКИЙ политик (Даниэль Кон-Бендит) занимает место в Европарламенте от ГЕРМАНИИ - делать все это означало плевать против ветра. Против очень сильного ветра.
Внутри страны - поддерживать мобилизационный настрой общества. "Если завтра война, если завтра в поход..." Но вот в чем закавыка - с 1956 года СССР ни в какой поход не собирался, легенду об отражении агрессии с Запада (в отличие от китайской) народ в целом отверг, и эта тематика провисала в воздухе.
Тут заметим, что идеологические власти СССР пытались поддерживать одновременно две догмы:
- современная война (с участием СССР) неизбежно станет ракетно-ядерной, неизбежно закончится уничтожением всего живого на Земле, а потому она невозможна, а значит - никакой войны не будет;
- империалисты США мечтают о развязывании мировой войны и могут совершить это в любую секунду, их коварству нет границ, а потому необходимо денно и нощно "воспитывать личный состав и население в духе яростной ненависти к империалистам, сионистам, маоистам, реваншистам и их жалким союзникам" ((С) п-к Василенко, замполит КВИРТУ ПВО, 1979 г.)
Не надо быть Декартом, чтобы увидеть несовместимость этих двух догм; при этом первая была несравненно лучше фундирована эмоционально, фактически и логически. Результат - советский народ НЕ ПРИНЯЛ мобилизационный государственный "проект 9 мая".
Добавим, что внешнеполитические и военные последствия этих игр советского руководства тоже далеко не однозначны. Так, на главном плацдарме советского военного блока (в ГДР) располагалась небольшая, но хорошо подготовленная "армия немецких рабочих и крестьян" (кроме того, ГДР обеспчивала одну из лучших с совблоке разведок и террористических баз). При этом всем остальным народам блока позволялось (а 9 мая поощрялось) упражняться в антинемецких страстях. В итоге Польская Народная Республика подписывает в 1970 году (под фанфары агитпропа) соглашение с ФРГ о границе по Одеру-Нейсе. ВДУМАЙТЕСЬ. О своей границе с ГДР Польша (с согласия и одобрения СССР) договаривается с совсем другой страной! Ну и - не будем забывать, что впервые после 1945 года солдаты в немецкой форме стреляли в славян вовсе не в Сербии в 1999 году, а в Чехословакии на 30 лет раньше. Не стоит недооценивать роль культивирования национальной вражды внутри совблока - она очень важна для понимания легкости его распада.
Короче говоря, на Западе быстрее, в СССР медленнее - с Днем Победы происходило то, что всегда проиходит с истолрическими событиями: он превращается в еще одну (из сотен) дату в национальном календаре. Культурный человек должен помнить об этой дате, патриот - знать ее место в истории страны, она служит еще одним поводом поминовения предков и рефлексии "о доблестях, о подвигах, о славе" - потому что человек живет в потоке истории, а не сию секунду. Скажем, для культурного русского в XXI веке эта дата - одна из важных, рядом с 14 декабря. "Сии дела не умирают".
Иное случилось в России. Революция 1991 года привела к тому, что власть (сохранившая персональный состав и навыки управления с советской эпохи) утратила большинство рычагов воздействия на страну. Прежде всего, были потеряны механизмы "партийного руководства экономикой", утрачены идеологические рычаги (сначала - все, при Путине были восстановлены преимущественно верхушечные механизмы Агитпропа - Гостелерадио, но не система "воспитания в трудовых коллективах"). В качестве компенсации - резко возросла роль прямого вооруженного насилия, осуществляемого на всех уровнях: армией, жандармерией, террористами на госслужбе, сотрудниками "частных" силовых структур парагосударственных корпораций, просто бандитами (часто аффилированными с корпоративными спецслужбами). Россиянин сегодня гораздо реже сталкивается с государством в образе "человека с портфелем" и гораздо чаще - в образе "человека с автоматом" (дубинкой, электрошокером, установкой "Град", капсулой с полонием). Это привело к грандиозному росту милитаризации общественного сознания (именно сознания - поэтому развал армии и военной промышленности, коррупция полиции и чека не препятствуют этому процессу).
Для новой власти День оказался манной небесной. Не вымороченный день 23 февраля (хоть Путин и сделал его официальным выходным днем), а настоящий, пока еще народный (хотя больше и по инерции) праздник - можно было использовать для идеологического и, что важнее, ЭМОЦИОНАЛЬНОГО обоснования - создания настоящего, важного центра годового памятного цикла - Дня Милитариста. Власти необычайно повезло с тем, что как раз в это время ушли последние ветераны и те, кто ПОМНИЛ, к их услугам была пустая оболочка, народное сознание не могло сопротивляться, как оно это делало в советские времена. Добавим, что тотальная конфликтность этого прочтения Дня, в отличие от СССР - им не мешает: буквально все в Европе сейчас (психологически) враги российского режима и государства.
Это, на самом деле - страшый удар по российской истории и народному сознанию. В результате такой эксплуатации этот День практически убит, превращен в жуткую пародию наподобие "осеннего праздника погромов и зигхайлей" (4 ноября).
Но мы ведь будем его помнить, правда? И расскажем детям.
"Путины приходят и уходят, а русский народ остается", как было сказано одним замполитом о другом, впрочем, народе и лидере.
* Народное - день поминовения погибших, дань любви и уважения тем, кто принес мир, наконец, просто благодарность тем, кто заслонил собою нас, выживших. Формы народного переживания этого дня были очень похожи в разных странах; говорят, в рабочих кварталах британских городов в 1940-е в этот день выносили столы и выпивку-закуску на улицы.
* Государственное - страны-победительницы фиксировали свое место в новой послевоенной системе миропорядка.
Совершенно очевидно, что по мере удаления этих событий в прошлое, по мере того как умирают выжившие ветераны (и их невоевавшие сверстники и сверстницы) - живой народный дух праздинка уходит. Поколению детей, грубо говоря, все равно, раз их родители лежат в земле, почему они в ней лежат - потому ли, что всю жизнь ишачили, чтобы детей обогреть-одеть-выучить, или потому, что сгинули на фронте. Умозрительная разница (при определенном уровне развития) понятна, но - именно умозрительная.
Не удивительно, что процесс этот происходил с разной скоростью в разных странах, и медленнее всего - в СССР, где погибшие есть почти в каждой семье (ну, сейчас завоют "патриоты" и "цивилизованные имперцы", которых на днях один комментатор удачно назвал "ходячими методичками ГлавПУРа" - дескать, не так велики были наши потери, не надо врать!) До последних десятилетий 20 века выжившие, активные и сохранившие память ветераны были заметной стратой советского общества, патриархами своих семей и т.д. Для сравнения - помните, что в начале одной из книг Роулинг Вольдеморт убивает последнего британца, участвовавшего во второй мировой войне (действие происходит в серединге 1990-х)? Но даже в странах ex-СССР теперь нет никакой почвы для непосредственного народного празднования.
Иной была судьба государственного аспекта этого Дня. Буквально на следующий день (ну или через пару-тройку лет) всем европейским участникам игры стало ясно: недопустимо повторять ошибок последних ста лет. Нельзя, как немцам в 1871, унижать побежденного, превращая его во врага навеки. Нельзя, как французам тогда же, десятилетиями калить чувство ПРАВЕДНОГО гнева, обрекая свой народ на кровавую гекатомбу Первой мировой. Нельзя народ страны, даже безусловно виноватой в агрессии, делать изгоем, подталкивая его выбрать Гитлера как спасителя от унижения. Ну и, разумеется, тот факт, что победители (все кроме СССР) и побежденные (бОльшая их часть) оказались вместе по одну сторону железного, а точнее уранового занавеса - сыграл свою роль, хотя, вопреки "советской мифологии" - не основную.
Как бы то ни было, экономические, культурные и военные соображения властно требовали объединения Европы, невозможного без германо-французского сближения, прежде всего. Помню, как после отмены празднования Дня Победы во Франции (кажется, в начале 1970-х) пьяный московский "охотнорядец" кричал Эти суки не хотят отмечать НАШУ победу. Я тогда потешался над ним, а сейчас понимаю, что он был глубоко прав: зачем государсвам Европы было работать на проект кремлевского Саурона ("разлучит их, лишит их воли"), проект разделения Европы (и Америки) по максимальному числу линий противостояния?
Государственный смысл Дня в СССР был... хочется сказать, прямо противоположный, хотя это упрощение. Во внешнеполитической проекции - всячески педалировать, как было сказано выше, память о войнах, непрерывно напоминать народам Европы, что они фундаментально НЕ РАВНЫ друг другу (а между неравными какое может быть братство, а?), всяческое "не забудем не простим". Возможности тут были невелики - дергать за ниточки, ведущие к компартиям Европы, заставлять "дежурных интернационалистов" выступать в незавидной роли хранителей памяти о национальной ненависти. Однако в Европе смешанных браков, открывающихся все шире внутренних границ, Европе, в которой выдающийся ФРАНЦУЗСКИЙ политик (Даниэль Кон-Бендит) занимает место в Европарламенте от ГЕРМАНИИ - делать все это означало плевать против ветра. Против очень сильного ветра.
Внутри страны - поддерживать мобилизационный настрой общества. "Если завтра война, если завтра в поход..." Но вот в чем закавыка - с 1956 года СССР ни в какой поход не собирался, легенду об отражении агрессии с Запада (в отличие от китайской) народ в целом отверг, и эта тематика провисала в воздухе.
Тут заметим, что идеологические власти СССР пытались поддерживать одновременно две догмы:
- современная война (с участием СССР) неизбежно станет ракетно-ядерной, неизбежно закончится уничтожением всего живого на Земле, а потому она невозможна, а значит - никакой войны не будет;
- империалисты США мечтают о развязывании мировой войны и могут совершить это в любую секунду, их коварству нет границ, а потому необходимо денно и нощно "воспитывать личный состав и население в духе яростной ненависти к империалистам, сионистам, маоистам, реваншистам и их жалким союзникам" ((С) п-к Василенко, замполит КВИРТУ ПВО, 1979 г.)
Не надо быть Декартом, чтобы увидеть несовместимость этих двух догм; при этом первая была несравненно лучше фундирована эмоционально, фактически и логически. Результат - советский народ НЕ ПРИНЯЛ мобилизационный государственный "проект 9 мая".
Добавим, что внешнеполитические и военные последствия этих игр советского руководства тоже далеко не однозначны. Так, на главном плацдарме советского военного блока (в ГДР) располагалась небольшая, но хорошо подготовленная "армия немецких рабочих и крестьян" (кроме того, ГДР обеспчивала одну из лучших с совблоке разведок и террористических баз). При этом всем остальным народам блока позволялось (а 9 мая поощрялось) упражняться в антинемецких страстях. В итоге Польская Народная Республика подписывает в 1970 году (под фанфары агитпропа) соглашение с ФРГ о границе по Одеру-Нейсе. ВДУМАЙТЕСЬ. О своей границе с ГДР Польша (с согласия и одобрения СССР) договаривается с совсем другой страной! Ну и - не будем забывать, что впервые после 1945 года солдаты в немецкой форме стреляли в славян вовсе не в Сербии в 1999 году, а в Чехословакии на 30 лет раньше. Не стоит недооценивать роль культивирования национальной вражды внутри совблока - она очень важна для понимания легкости его распада.
Короче говоря, на Западе быстрее, в СССР медленнее - с Днем Победы происходило то, что всегда проиходит с истолрическими событиями: он превращается в еще одну (из сотен) дату в национальном календаре. Культурный человек должен помнить об этой дате, патриот - знать ее место в истории страны, она служит еще одним поводом поминовения предков и рефлексии "о доблестях, о подвигах, о славе" - потому что человек живет в потоке истории, а не сию секунду. Скажем, для культурного русского в XXI веке эта дата - одна из важных, рядом с 14 декабря. "Сии дела не умирают".
Иное случилось в России. Революция 1991 года привела к тому, что власть (сохранившая персональный состав и навыки управления с советской эпохи) утратила большинство рычагов воздействия на страну. Прежде всего, были потеряны механизмы "партийного руководства экономикой", утрачены идеологические рычаги (сначала - все, при Путине были восстановлены преимущественно верхушечные механизмы Агитпропа - Гостелерадио, но не система "воспитания в трудовых коллективах"). В качестве компенсации - резко возросла роль прямого вооруженного насилия, осуществляемого на всех уровнях: армией, жандармерией, террористами на госслужбе, сотрудниками "частных" силовых структур парагосударственных корпораций, просто бандитами (часто аффилированными с корпоративными спецслужбами). Россиянин сегодня гораздо реже сталкивается с государством в образе "человека с портфелем" и гораздо чаще - в образе "человека с автоматом" (дубинкой, электрошокером, установкой "Град", капсулой с полонием). Это привело к грандиозному росту милитаризации общественного сознания (именно сознания - поэтому развал армии и военной промышленности, коррупция полиции и чека не препятствуют этому процессу).
Для новой власти День оказался манной небесной. Не вымороченный день 23 февраля (хоть Путин и сделал его официальным выходным днем), а настоящий, пока еще народный (хотя больше и по инерции) праздник - можно было использовать для идеологического и, что важнее, ЭМОЦИОНАЛЬНОГО обоснования - создания настоящего, важного центра годового памятного цикла - Дня Милитариста. Власти необычайно повезло с тем, что как раз в это время ушли последние ветераны и те, кто ПОМНИЛ, к их услугам была пустая оболочка, народное сознание не могло сопротивляться, как оно это делало в советские времена. Добавим, что тотальная конфликтность этого прочтения Дня, в отличие от СССР - им не мешает: буквально все в Европе сейчас (психологически) враги российского режима и государства.
Это, на самом деле - страшый удар по российской истории и народному сознанию. В результате такой эксплуатации этот День практически убит, превращен в жуткую пародию наподобие "осеннего праздника погромов и зигхайлей" (4 ноября).
Но мы ведь будем его помнить, правда? И расскажем детям.
"Путины приходят и уходят, а русский народ остается", как было сказано одним замполитом о другом, впрочем, народе и лидере.
no subject
no subject
На Украине оно, кстати, тоже было. :)
no subject
no subject
no subject