![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
"Война Фойла": Немногие
Как я уже сказал, в первом приближении это максимально антилаковое кино. Помню, в мемуарах английского лейтенанта описывается, как его взвод поднялся в день-D на клиф. В траншеях лежали убитые эсэсовцы, "прекрасные даже в смерти двухметровые красавцы; я подумал - как мы можем их победить? Мои солдаты - эти кривоногие ребята из Йоркшира, в вечно сползающих гетрах, с больными зубами и впалой грудью?"
Такая вот война - война некрасивых людей против Европейского Идеала. Сколько-то близки к этому идеалу только аристократы - и не случайно, что практически каждый второй аристократ в фильме оказывается или шпионом, или нацистом.
Но в этом "очернительском" кино есть одна сцена (2 серия 3 сезона - "Вражеский/враждебный огонь"), которую я с чистым сердцем принял БЫ за невесть как просочившуюся сиропную лакировку действительности - если бы случайно не знал, как оно было в действительности.
В этой серии сын Фойла, летчик-истребитель, окончательно вымотанный непрерывными боями и жестоким ранением друга (очень косвенно по его вине) - уходит в тяжелую депрессию и совершает самоволку. Комэск приходит к Фойлу и просит помочь найти сына и отправить в часть, пока самоволка не стала дезертирством. Это удается сделать, и Фойл младишй предстает перед командиром. Тот объявляет последовательно три известия:
- Я надеюсь, что такое поведение больше не повторится.
- Вам присвоено очередное звание.
- Поскольку вы провели в непрерывных боях 6 месяцев, вы переводитесь на должность инструктора в летную школу.
Между тем это - самая обычная реальность той войны: каждый летчик по завершении т.н. Operational tour в 6 месяцев ОБЯЗАТЕЛЬНО отправлялся на тыловую должность (теоретически насовсем, практически не ранее чем через 6 месяцев он мог попроситься снова на фронт).
Впрочем, среди тех, чей "тур" пришелся на весну 40 - зиму 41, до смены дожили немногие, как и показано в фильме. Я неправильно написал, по-английски с большой буквы - Немногие.
Такая вот война - война некрасивых людей против Европейского Идеала. Сколько-то близки к этому идеалу только аристократы - и не случайно, что практически каждый второй аристократ в фильме оказывается или шпионом, или нацистом.
Но в этом "очернительском" кино есть одна сцена (2 серия 3 сезона - "Вражеский/враждебный огонь"), которую я с чистым сердцем принял БЫ за невесть как просочившуюся сиропную лакировку действительности - если бы случайно не знал, как оно было в действительности.
В этой серии сын Фойла, летчик-истребитель, окончательно вымотанный непрерывными боями и жестоким ранением друга (очень косвенно по его вине) - уходит в тяжелую депрессию и совершает самоволку. Комэск приходит к Фойлу и просит помочь найти сына и отправить в часть, пока самоволка не стала дезертирством. Это удается сделать, и Фойл младишй предстает перед командиром. Тот объявляет последовательно три известия:
- Я надеюсь, что такое поведение больше не повторится.
- Вам присвоено очередное звание.
- Поскольку вы провели в непрерывных боях 6 месяцев, вы переводитесь на должность инструктора в летную школу.
Между тем это - самая обычная реальность той войны: каждый летчик по завершении т.н. Operational tour в 6 месяцев ОБЯЗАТЕЛЬНО отправлялся на тыловую должность (теоретически насовсем, практически не ранее чем через 6 месяцев он мог попроситься снова на фронт).
Впрочем, среди тех, чей "тур" пришелся на весну 40 - зиму 41, до смены дожили немногие, как и показано в фильме. Я неправильно написал, по-английски с большой буквы - Немногие.
no subject
Вся жуть этой ситуации с "немногими" - не во времени, а в месте. Огромные потери тогда понесла лишь небольшая часть истребительных сил RAF - те эскадрильи, которых немецкое воздушное наступление застало в атакуемых районах. А командование не имело права перебросить им серьёзные подкрепления - нужно было держать резервы из свежих полнокровных эскадрилий, иначе в случае вторжения всё пошло бы к чертям.
Я читал про как минимум один случай, когда лётчику удалось отвертеться от отправки на спокойную должность (не помню как именно он умудрился), но его начальники как раз и сокрушались что прощёлкали этот финт и не обратили внимание на явные признаки переутомления (его сбили, по его же ошибке, и вину за это немедленно положили на тех, кто вовремя не отправил его на отдых).
То же самое в одном из лучших военно-морских романов - вину за бунт на "Улиссе" все нормальные герои возлагают вовсе не на классовую несознательность матросов или офицеров, а на некомпетентность командующего в вопросах военной медицины (вовремя не снял корабль с крайне изматывающего маршрута).
В общем, непривычный взор этот подход действительно ошеломляет, и потом при чтении советских военных мемуаров от тягостного чувства уже не избавишься...