Мой друг - людоед. Из подзамочного

[taki_net]

Выношу из-под замка в чужом журнале, контекст - обсуждается текст Латыниной против правозащитников; довольно много друзей хозяина журнала оправдывают Латынину, поскольку она "правильно нападает на правозащитников - это раньше они были молодцы, защищали советских диссидентов, поэтов и узников Сиона, а теперь очень изменились и истерят в поддержку так называемых "палестинцев".

Вот мой коммент:

Проблема в том, что у многих наших собеседников людоедские взгляды - только смотрят они этим людоедским взглядом наружу, вовне нашего с Вами общего круга. Латынина - на чеченцев, скажем, и на бедные классы российского общества. А у кого из нас есть друг чеченец или брат в городке с безработицей 99 процентов? Но по тем вопросам - внутренним для нашего круга - по которым с ними мы общаемся - у них почти всегда "наши" взгляды. Отсюда создается иллюзия, что они такие же люди, как мы, и когда вдруг "искрит" несогласие, например, наталкиваешься на разглагольствования о "так называемых палестинцах" - хочется объяснить это тем, что НА ЭТОМ МЕСТЕ у них, в виде исключения, странный закидон, и исходя из этого, мы выстраиваем общение с ними.

Это ошибка. На самом деле суть их жизненной позиции в непризнании права других людей на жизнь, а то, что они признают это право за социально/расово/религиозно близкими - как раз исключение. Просто потому что мы с ними социально близки (а часто также расово/религиозно) - мы ПОЧТИ всегда видим их со стороны исключения и путаем исключение и правило.

Неожиданно подоспела парная история в другом журнале. Некая фашистка рассказала про свою пожилую знакомую Ольгу Петровну, которая, поддавшись на бредни интернационалистов, подружилась с азербайджанкой Лейлой из овощного (или вещевого, или иного какого лотка). Лейла попросила подругу помочь поискать квартиру, та согласилась и зашла по объявлению о сдаче. В ходе беседы она проговорилась, что "сватает" аренду азербайджанке Лейле. И очнулась в реанимации с проломленным черепом и прочими множественными малосовместимыми с жизнью травмами. По словам фашистки, сын хозяина погиб от рук неких южан, и поэтому они все семейственно выразили Ольге Петровне отношение к ее ходатайству при помощи кочерги и табуретки.

andronic комментирует:
Не понял. Кто именно в этой истории монстр? Я увидел двоих не очень умных людей - эту Лейлу и ее подругу, которой дали по голове, а также - несчастных людей, у которых погиб сын, и ожидать от которых в этих обстоятельствах особой рассудительность - несколько странно, если не сказать - жестоко.

Ну и огребает, разумеется, по самые помидоры - оказывается, жестоко ожидать, что люди, у которых горе, не попытаются от огорчения забить до смерти русскую старушку. В том числе и от меня огребает, само собой.

И только потом я задумался, почему этот достойный, умный и творческий человек попал под сосредоточенный огонь за свое высказывание. И понял - увы, потому что он не наш друг. А не друзьям мы людоедства не прощаем. Даже когда оно направлено не на нас, как в этом случае, а всего лишь вбок...

Comments

[laruldan]

Лучше до. Тогда можно обойтись более мягкими мерами.
После — мягкими мерами обойтись невозможно.

[laruldan]

Необходимое уточнение: чисто разумеется, за слова, не выражающие явного намерения совершить преступления, заставить людей лечиться (или, пуще того, «превентивно посадить»), конечно, нельзя; максимум можно порекомендовать.
Но потом — никаких скидок быть не может. И во время совершения насилия — любые меры оправданы, опять-таки без всяких скидок.

[taki-net.livejournal.com]

Черт, надеялся отмолчаться, но вижу, что дело все хуже и хуже.

Понимаете, "эмоциональный срыв" - это вообще не термин, это художественное описание. Эмоциональный срыв вообще у большей части убийц - кроме, скажем, корыстников. "Че он сука лыбится, счас лыбиться перестанет" - это что, не эмоциональный срыв?

Или более близкий пример: люди, которые шли громить евреев, узнав, что "жиды царя убили". Или немцы, которые были искренне уверены, что еврейские банкиры предали армию 1918 году, а потому надо избить еврея-учителя или врача (героя войны, фронтовика).

Мы склонны этих людей извинять?

Закон совершенно справедливо считает смягчающим обстоятельством АФФЕКТ, т.е. немедленное, кратковременное чувство ненависти к потерпевшему, вызванное ЕГО противоправными поступками против убийцы или его близких - а вовсе не обтекаемый "эмоциональный срыв".

Тут, в описанном примере - об аффекте речи нет (прошло значительное время), а ненависть направлена на лицо, которое имеет совсем уже отдаленное отношение к постигшей преступников беде.

Эти люди просто позволили себе считать убийство пожилой женщины извинительным - потому, что наше общество все более и более извинительной считает ненависть вообще и к инородцам особенно.

Не думаю, что нам с Вами стоит подыгрывать этому.

[taki-net.livejournal.com]

Пришельцы против монстров.

Не смешно.