Кошмар деидеологизации

[taki_net]

Знатный либертарианец напуган одним из пунктов программы Милинкевича:

деидеологизацию образования и науки

Впрочем, справедливости ради признает, что хорошие вещи там тоже есть.

Да, да, я понимаю, что это пробравшаяся в текст "блоха", но уж очень характерная.

Для понимания того, какая фантастическая картина мира в головах наших оппонентов, насколько они... заигрались в машинки - более показателен такой текст:

(возражая на слова власть пытается принципы управления обществом (при которых обязательно учитывается мнение граждан) подменить принципами компьютерного управления (которое не учитывает граждинина по определению):

В этих словах я читаю вот что - "очень плохо, если Фемида будет совсем слепая". Но что же тут плохого? Ведь именно это и скрывается за словом "справедливость". И именно это требуется от справедливого суда - рассматривать "дела", относящиеся к этим делам доказательства, но не учитывать мнения граждан, их личности и т.д. [возражение имело бы смысл, если бы оппонент] сказал, что там - "в компьютере" - будет сидеть вовсе не Фемида, а какое-то другое слепое божество

Я, кстати, долго не верил в это, потому что казалось невероятным - взрослые люди, которые считают возможным и полезным свести все общественно-значимые (политико-юридические) отношения между людьми к автоматическим, т.е. легко компьютеризуемым процедурам и так избавиться от надоевшей демократии. А вот верят же.

PS Для тех, кто доселе не задумывался о том, почему "автоматическая юстиция" невозможна.

При рассмотрении практически любых отношений между людьми суд должен иметь модель "нормального" поведения человека во всех мыслимых ситуациях и уметь применять ее к конкретному делу. Например, рассматривая дело о необходимой обороне от покушения - суд должен знать, сочтет ли "нормальный" человек поступки "провокатора" реально угрожающими.

Или, к примеру, торговец нанимает продавца и приказывает ему быть вежливым с покупателями (и даже излагает это в письменном договоре). При этом в договоре найма написано, что при увольнении за неисполнение обязанностей торговец удерживает часть жалованья, а при увольнении по другим причинам - напротив, выплачивает неустойку. Ясно, что суду предстоит определять, был ли продавец "достаточно вежлив с покупателями" в конкретных условиях.

Разумеется, существует очень простой способ "автоматизировать" такие случаи - радикально упростить право, удалив оттуда идею справедливости и введя взамен именно идею автоматизма. Например, всякий, причинно связанный со смертью человека - будет считаться убийцей (или, наоборот, убивший на своем земельном участке будет считаться всегда "законно оборонявшимся"). Договоры, подобные вышеописанному трудовому - надо запретить (точнее, вывести из-под судебно-правовой защиты), постановив, скажем, что наниматель вправе уволить работника в любое время и делать любые начеты на еще не выданное жалованье (ну или не вправе делать никаких), а любые контракты, выдвигающие другие условия - недействительны.

Именно такое автоматическое право было характерно для периода дикости: основанием для наказания служило то, что "на руках кровь", независимо от того, убийца человек, оборонялся ли он, совершил ли оплошность или вообще никак не мог повлиять на наступление смерти - лишь бы была видимая связь между поступком обвиняемого и чьей-то смертью. Впрочем, даже относительно цивилизованные греки считали, что клятва не имеет юридической и моральной силы, если в нее удалось вставить незамеченную контрагентом оговорку: "Обещаю в случае капитуляции города в тот же день с миром проводить осажденных прочь, а не убивать их" - а потом оказывалось, что имеется в виду, что убивать сдавшихся нельзя только "в тот же день", а после заката солнца можно.

Но даже им не приходило в голову выдавать нужду за добродетель и объявлять экстраказуистику "высшей формой права".

Comments

[scholar-vit.livejournal.com]

Наказание человека, у которого "на руках кровь", связано вовсе не с правом, или точнее, не с правом в нашем понимании. Человек, у которого на руках кровь, ритуально нечист. Эта нечистота может навлечь беду на всю деревню. Ну там дух убитого будет мстить. Поэтому наказание нужно не для восстановления справедливости - её в этой картине нет - а для умилостивления духа убитого. Кстати, человек, убивший врага на войне, тоже ритуально нечист, и деревня устраивала специальные ритуалы для победивших воинов. Иногда эти ритуалы включали в себя инсценировку наказания и даже мнимой смерти воина. Затем эти ритуалы сильно изменили форму, и их исходный смысл часто забывался. Скажем, римский триумф полководца явно вырос из таких очистительных ритуалов; это доказывается тем, что до триумфа ему запрещалось входить в Рим.

Переход от магического мышления к религиозному сопровождался изменением смысла наказания. Из средства механистического воздействия на природу оно становится средством установления справедливости. И с самого начала стало ясно, что человеческая справедливость противоречит жёсткой заданности, магической судьбе. Собственно, именно это противоречие и было движущей силой классической греческой трагедии.

Люди, которые хотят поручить справедливость компьютеру, стоят на архаической ступени развития. До Эврипида и Софокла.

[conceptualist.livejournal.com]

Я хотел бы задать один вопрос и сделать пару замечаний.

Вопрос: Вам в принципе не нравится идея радикально упростить право? Не находите, что современное право из-за своей чрезмерной сложности порождает в обществе бюрократизм, формализм и другие дурные последствия?

Замечание 1: Автоматическое право - не то же самое, что примитивное право. Автоматика бывает очень сложной. Можно представить себе "компьютерную модель нормального поведения человека", которая включает в себя кучу самых разных нюансов.

Замечание 2: Большинство либертарианцев поддерживает идею вообще снять с правительства функции по обеспечению выполнения договоров. В условиях свободы контрактов возможны столь сложные соглашения, что правительство просто не будет иметь возможности как следует разобраться, кто там что нарушил. Следовательно, оно не обеспечит адекватный энфорсмент. Чтобы решить эту проблему, достаточно установить, что стороны договора должны сами выбирать арбитра, который рассудит их в случае конфликта. Причём согласие самого арбитра на такую роль обязательно, и он вправе требовать вознаграждения за такое согласие. Эта схема позволила бы деполитизировать и деидеологизировать вопросы о том, какие договоры должны иметь судебную защиту, а какие нет; насколько желателен автоматизм или авторитаризм в действиях судьи и т.д. Всё это перешло бы на личное усмотрение договаривающихся сторон и приглашаемых ими арбитров.