Долгие столетия мыслители и полемисты брели во тьме; свет пролился с появлением в наших браузерах опции Find, и окончательно воссиял с явлением на свет гугеля. Теперь мы можем открывать подряд сайты и электронные документы левых - от КПРФ до какого-нибудь Скепсиса и простым поиском смотреть, какие слова там встречаются и в каком контексте. Особенно интересуют обозначения ВРАГОВ.
Нет, ну конечно, там будут и буржуи, и капиталисты, и олигархи, и полицейские (не у всех), и америкосы (не у всех - также интересно, что америкосы, как правило, будут идти в дополнительном распределении с полицейскими, т.е. у кого враги америкосы, у тех ОМОН и спецназ если не друзья, то уж не враги).
Но есть нечто, что объединяет почти всех левых, левеньких, красных и розовых - в главных врагах у них ЛИБЕРАЛЫ.
Именно врагах - потому что накал критики часто бывает обрушен на своих, но слегка заблуждающихся. Отличить эти ситуации просто - надо посмотреть на то, каково отношение к противникам этой силы, в нашем случае - антилибералам. Ответ прост и печален... да что печален, отвратителен: любая антилиберальная сила априори "подозревается" в том, что может быть союзником, и им приходится доказывать, что в союзники они не годятся. Не всем это удается:-)
То есть, тот тривиальный факт, что социализм - это одно из политических воплощений ГУМАНИЗМА (концепции, что человек является высшей ценностью и мерой всех остальных ценностей), и что политической проекцией гуманизма является либерализм, то есть - социализм есть частный (хотя и маргинальный) вариант либерализма - это напрочь забыто.
Более того 9 из 10 разбуженных среди ночи левых скажут, что "социализм - это когда собственность не у частника, а у государства", хотя по таким критериям аграрные восточные монархии были социализмом.
Между прочим, в прошлый раз (всего-то 80 лет назад) левые попались практически в такую же ловушку, только не с либерализмом, а с демократией. Миллионам коммунистов попытка считать врагов демократии "менее чужими", чем демократов - стоила жизни. Точнее, бесславной смерти и клейма предателей и пособников Гитлера.
Но я не настаиваю, tovarischi. Можете и дальше есть свое донецко-луганское говно. Вам это идет.
Нет, ну конечно, там будут и буржуи, и капиталисты, и олигархи, и полицейские (не у всех), и америкосы (не у всех - также интересно, что америкосы, как правило, будут идти в дополнительном распределении с полицейскими, т.е. у кого враги америкосы, у тех ОМОН и спецназ если не друзья, то уж не враги).
Но есть нечто, что объединяет почти всех левых, левеньких, красных и розовых - в главных врагах у них ЛИБЕРАЛЫ.
Именно врагах - потому что накал критики часто бывает обрушен на своих, но слегка заблуждающихся. Отличить эти ситуации просто - надо посмотреть на то, каково отношение к противникам этой силы, в нашем случае - антилибералам. Ответ прост и печален... да что печален, отвратителен: любая антилиберальная сила априори "подозревается" в том, что может быть союзником, и им приходится доказывать, что в союзники они не годятся. Не всем это удается:-)
То есть, тот тривиальный факт, что социализм - это одно из политических воплощений ГУМАНИЗМА (концепции, что человек является высшей ценностью и мерой всех остальных ценностей), и что политической проекцией гуманизма является либерализм, то есть - социализм есть частный (хотя и маргинальный) вариант либерализма - это напрочь забыто.
Более того 9 из 10 разбуженных среди ночи левых скажут, что "социализм - это когда собственность не у частника, а у государства", хотя по таким критериям аграрные восточные монархии были социализмом.
Между прочим, в прошлый раз (всего-то 80 лет назад) левые попались практически в такую же ловушку, только не с либерализмом, а с демократией. Миллионам коммунистов попытка считать врагов демократии "менее чужими", чем демократов - стоила жизни. Точнее, бесславной смерти и клейма предателей и пособников Гитлера.
Но я не настаиваю, tovarischi. Можете и дальше есть свое донецко-луганское говно. Вам это идет.
no subject
"Именно при касситской династии окончательно сложилась классическая социальная структура Вавилонии, да и ее территориальное единство. Большая часть страны составляла сектор «царских людей», сидящих на земле государства и его учреждений (в том числе храмов). При этом общинный сектор свелся к нескольким крупным автономным городам, включая столицу; жители этих городов по-прежнему удерживали общинное самоуправление. За это количественное сокращение общинного сектора касситы заплатили его качественным развитием: автономные города - Вавилон, Ниппур, Сиппар - получили небывалую степень самостоятельности (в частности, они были полностью освобождены от налогов и повинностей, имели свои собственные воинские контингенты, а их храмы - а это были ведущие храмы страны - из государственных учреждений стали городскими), государственная эксплуатация и регулирование были для них упразднены, и в результате там началось бурное развитие экономики, с одной стороны, и частно-эксплуатационных отношений, с другой. Торговля была разгосударствлена. Так в новом общинном секторе стали быстро выделяться частные магнаты. С другой стороны, касситские цари охотно жаловали различным лицам, прежде всего вельможам, земли в наследственное, «вотчинное» владение на условиях «кудурру» (так обозначались ограждавшие подобные владения межевые камни с надписями, провозглашавшими их налоговый и административный иммунитет). Так магнатские владения образовывались «сверху». Имущество общинников-горожан и бывшие государственные земли, пожалованные царями, составляли фонд частного имущества, которое далее переходило из рук в руки вне всяких границ. Получившаяся общественная модель - сочетание государственного сектора, охватывающего сельскую округу и большинство городов, и частно-общинного сектора, включающего крупнейшие города и вотчины вельмож, где социальные отношения были основаны на частном распоряжении имуществом существовала в Вавилонии до самого конца ее истории, с незначительными отклонениями".
"В возрожденном вавилонском государстве царская власть существенно ослабела, царь превратился скорее в верховного магистрата при автономной и играющей главную роль в стране граждански-храмовой общине Вавилона. <...> десь бурно развивались отношения частной эксплуатации и рабства, прежде всего долгового; храмы, богатые чиновники и купцы имели сотни рабов, отдельные имущие граждане - по 3-5 рабов. Еще конце II тыс. число и мощь частных магнатов угрожающе выросло, а государственный ссектор сократился количественно и качественно; вельможи и цари этого времени, кроме служебных, имеют собственные частные владения. В конце VII-VI вв., при Халдейской династии, снова появилась могущественная военно-служилая верхушка, опирающаяся на эксплуатацию огромного массива государственных земель и не связанная с частными владениями (хотя и торопящаяся их приобретать). Никаких пожалований нововавилонские цари, по-видимому, не давали, и все крупные частные владения могли возникать только в рамках автономных городов. Это и привело к бурному развитию свободного найма, ростовщичества и долгового рабства в крупнейших городах халдейской Вавилонии и разорению значительной части их рядового населения. При этом вавилонские рабы могли брать землю в условное держание у частных лиц - своих и чужих хозяев, иметь свое имущество, семьи и т.д., и даже заниматься субарендой. Крупнейшими хозяйствами в городах были храмовые; они использовали труд и рабов, в том числе посаженных на землю, и свободных арендаторов."