К очередному хоррору, на этот раз из 33-й горбольницы (via
vvagr).
(замечу, что первая часть истории, т.е. собственно порядки в реанимационных отделениях, а не их сокрытие путем избиений и медикаментозного насилия - многократно описаны; в частности, обозреватель "Коммерсанта" Г.Ревзин опубликовал подробную статью, основанную на личном опыте).
Реанимационное отделение больницы, т.е. помещение, в которое не может войти никто посторонний, блокирована передача информации и предметов и т.д., представляет собой, наряду с тюрьмой, КПЗ, армейской казармой - место, где сняты все реальные ограничения для прямой, насильственной власти.
Что с этим можно поделать? Собственно, этот вопрос распадается на два - что может сделать общество и что можете сделать лично вы, если такое случится с кем-то близким. Попробуем ответить сперва на первый вопрос.
Как представляется, нужен закон о медицицинском законном представителе - лице с медицинским дипломом, которого каждый гражданин может заранее уполномочить принимать ответственные решения о его лечении в ситуации, когда он сам сделать этого не может. Возможно, будет непросто отрегулировать отношения такого лица с родственниками больного и его адвокатом - тут надо идти на любые компромиссы, важно, чтобы была четко прописано его право входить в любое помещение, где находится больной (если он считает это безопасным в медицинском смысле) и обязательность для всех его решения о переводе больного в другое медучреждение или выписке.
У меня есть надежда, что появление такой фигуры повлияет и на отношение к закрытости тюрьмы и казармы. Потому что тут случай совершенно чистый - правам личности не противостоит никакой (реальный или мнимый) общественный интерес (как в случаях с КПЗ или казармой). А поучившись защите личности на практике - общество начнет распространять ее на другие сферы.
![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
(замечу, что первая часть истории, т.е. собственно порядки в реанимационных отделениях, а не их сокрытие путем избиений и медикаментозного насилия - многократно описаны; в частности, обозреватель "Коммерсанта" Г.Ревзин опубликовал подробную статью, основанную на личном опыте).
Реанимационное отделение больницы, т.е. помещение, в которое не может войти никто посторонний, блокирована передача информации и предметов и т.д., представляет собой, наряду с тюрьмой, КПЗ, армейской казармой - место, где сняты все реальные ограничения для прямой, насильственной власти.
Что с этим можно поделать? Собственно, этот вопрос распадается на два - что может сделать общество и что можете сделать лично вы, если такое случится с кем-то близким. Попробуем ответить сперва на первый вопрос.
Как представляется, нужен закон о медицицинском законном представителе - лице с медицинским дипломом, которого каждый гражданин может заранее уполномочить принимать ответственные решения о его лечении в ситуации, когда он сам сделать этого не может. Возможно, будет непросто отрегулировать отношения такого лица с родственниками больного и его адвокатом - тут надо идти на любые компромиссы, важно, чтобы была четко прописано его право входить в любое помещение, где находится больной (если он считает это безопасным в медицинском смысле) и обязательность для всех его решения о переводе больного в другое медучреждение или выписке.
У меня есть надежда, что появление такой фигуры повлияет и на отношение к закрытости тюрьмы и казармы. Потому что тут случай совершенно чистый - правам личности не противостоит никакой (реальный или мнимый) общественный интерес (как в случаях с КПЗ или казармой). А поучившись защите личности на практике - общество начнет распространять ее на другие сферы.
no subject
no subject
Ситуации, подобные описанным, это скорее исключение, чем норма, даже и в России. (хотя закладываться на них надо, примерно так же, как в конструкции автомобиля закладываются на поведение этой конструкции во время ДТП). А вот желание врача погреть руки, назначив ненужное дорогостоящее исследование или лечение, назначить непроверенный препрарат etc - куда более распространенное явление.
И человек с медицинским образованием, который следит за репутацией всех клиник в регионе (у него ж не один пациент, который ему доверил представлять его интересы, так что и личный опыт есть) здесь очень много может сделать для пресечения злоупотреблений. Особенно если за этим человеком стоит профессиональное сообщество с достаточно активным обменом информации.
Опять же, в условях платной медицины врач-специалист часто видит человека в первый раз с болезнью в сильно запущенном состоянии. А этот самый домашний врач/медицинский представитель, может и не является большим корифеем, но тем не менее наблюдает за человеком ГОДАМИ (в идеале - чуть ли не с колыбели) и может профессиональным языком изложить врачу-специалисту все, что тому следует знать об истории организма пациента.
no subject