Война закончена, Рабиновича приняли в партию

[taki_net]

Я, кажется, понял, за что хорошие люди взъелись на П.

Конечно, самое важное место - это "другие ветераны". Вот этого ему простить не могут. Причем многие, вероятно, даже неосознанно.

Мы хотим, чтобы Сахарова вернули из Горького, а Солженицына снова приняли в Союз Писателей. И бойцов антисовестких формирований (тех, кто докажет, что ни в чем не виноват), разумеется, необходимо реабилитировать. Ну и восстановить Рабиновича в партии, само собой.

Но уже то, что бойцов УПА то ли приравняли, то ли собираются приравнять к ветеранам Сов.Армии - кажется перебором. А уж идея, что это ИМ зазорно быть рядом с экс-карателями и экс-завоевателями Европы - выбывается за грань.

Как сказал мне один друг и френд - "многим людям гораздо проще поверить, что Советская Армия изнасиловала в Восточной Пруссии 100 миллионов немок, чем в то, что Шухевич не убивал евреев".

Граница - та что между Брянском и Конотопом, граница между Русью постсоветской и Русью антисоветской - она не только на карте Европы. Она проходит между нами, между ближайшими друзьями и родственниками. Порой она проходит по нашим душам.

Comments

[a-grabenich.livejournal.com]

Да нет. Мне ничего такого не кажется. Судят -- в юридическом смысле -- совершенно по-другому. А вот сделать предположение о том, что человек, который так говорит, неспроста отмазывает негодяев, -- сделают. Не все, конечно. Но люди вовлеченные, "раненые" этой темой -- сделают. Вы скажут, верно, и сами не прочь. И если Вы на это оскорбитесь -- как вы можете мне, уважаемому члену общества, такое говорить -- это ничему не поможет.

Нет, никто не поймет Ваших обвинителей буквально -- это ведь уголовное обвинение, тут и под статью о клевете недолго попасть. Но совмещение двух дискурсов -- "хе-хе-хе, знаете, каковы нынче малолетки" и "как вы можете мне бросать обвинения" -- будет выглядеть диковато в глазах людей. Мы же говорим именно о таких людях, не так ли? Которые хотят на двух стульях сидеть -- и не отрекаться от советского наследия во всей его пугающей полноте, и обижаться, когда их ассоциируют с самыми неприглядными сторонами советского мироустройства.

Вот Вы о стукачах сказали. Хорошо сказали, я почти уничтожен. Только речь-то идет не о человеке, на которого, как в повести Даниэля, случайно поклеп возвели. Вы другую картину представьте. Ходит к Вам в компанию человечек. Всем хорош, да только как заведут шарманку диссиденты да антисоветчики, станет спокойно и без эмоций объяснять, что, по его личному мнению, в нашем обществе все прекрасно, а теми, кто подметную литературу всякую печатает, должны заняться компетентные органы. И так, заметьте, каждый раз. Вы, конечно, будете доверять ему, как и другим? Иначе ведь человека обидеть легко, приняв за стукача, правда?