Вы пробовали читать детям "сырые" сказки, из Афанасьева, без облагораживания? Я - нет, мне самой их читать страшно.
Ну, я вижу, что выгляжу совершеннейшим уже игнорамусом. Я филолог-русист, и довольно плотно занимался в свое время теорией фольклора и читал и сказки разных народов (в т.ч. и Афанасьева, и Зеленина), и Проппа, и еще кой-чего. Боязно, да. А Ваших японцев я и сам боюсь :)
Я просто вполне осознанно с самого начала элиминировал всё, что касается предпосылок той поэтики, о которой у нас идет спор. Мне было важно увидеть фильмы Миядзаки как авторский текст и, главное, как урок нам, носителям западной культуры. Хотелось объяснить, в какой перспективе это можем увидеть мы.
А вообще иной раз забавно слушать уверенный рассказ о том, как в волшебных сказках описывается извечная битва добра и зла.
В японской культуре есть по-настоящему "плохие" персонажи: это люди, отказавшиеся от человечности со всеми ее слабостями, ради того, чтобы обрести силу и власть. Ницшеанские сверхчеловеки - традиционный типаж злодеев в манге, аниме и жанровой литературе.
Это с которых Чхартишвили свой псевдоним срисовал, да?
Ой. Извините. Ну раз вы русист, то вы знаете, что в фильмах с Милляром Баба-Яга однозначно плохая, а в оригинальных сказках кто ее разберет, хорошая она или плохая - то в котле кого-то грозится сварить, а то возьмет и поможет. Посмотрите на Юбабу (досл. Масляная ведьма) у Биядзаки - натуральная ж Баба-яга из "женских" сказок об инициации: сначала запрягает красну девицу работать, потом награждает и отпускает.
Гений Миядзаки, на мой взгляд, именно в том и состоит, что он архетип чувствует нутром, у него какой-то нерв обнажен и очень живо трепещет в унисон с нашим "внутренним ребенком". А этот ребенок -он всегда стихийный язычник, и у японцев, которые так и остались по жизни язычниками, просто лучше получается попадать с внутренним ребенком в унисон. Западная анимация все-таки чаще обращается к внутреннему взрослому. Она даже с ребенком разговаривает через взрослого, через его цензуру. Вот чем так порадовал "Шрэк" - это была здоровенная дуля диснеевским представлениям о том, "какие мультики надо снимать для детей". Кто помнит себя ребенком, тот помнит, что нехилая часть т. н. "детского" юмора замешана на теме ниже пояса - пуканье, рыганье, какашки, неприличности. И вот появился "Шрэк", который этой тематики не боится и ржет над диснеевской манией приличия. Отвал башки, три сиквела и миллионные сборы. А в японских мультиках и манге "Шрэк" никакой революции бы не сделал - там приколами по теме телесного низа вообще никого не удивишь. Там диалог с внутренним ребенком происходит гораздо проще. Нам это просто в новинку и мы думаем, что в этом что-то особенное есть. А Миядзаки просто первый среди равных.
***Это с которых Чхартишвили свой псевдоним срисовал, да? ***
Да ладно, из меня же не торчит моя профессиональная образованность (да и есть ли она еще? -- Но фольклористику я вроде весьма добросовестно изучал, всё же на первом курсе, молодой был, наивный).
Сказка -- да, она вообще не про то, кто прав, а кто виноват, а... ну, про другое. И конечно, поведение Юбабы и Зенибы в этой перспективе вообще не вызывает вопросов. Если только и в самом деле кто-то Бабу-Ягу знает только по фильмам с Милляром, тогда конечно. А так всё типично. Я-то обратил внимание на преображение ребенка-гиганта Бо, который из типично сказочного, жуткого, хотя и амбивалентного существа, превращается в безобидного хомячка, зато получает возможность действовать по другой "программе" -- помогать Тихиро, сопровождать ее в путешествии, плести завязочку для волос и т.д. Мне кажется, в авторской сказке, широко использующей мотивы традиционной волшебной, всегда остается возможность придать тому или иному герою больше персональности, переосмыслить его поведение в современном ключе. Ну, это очевидно, что об этом говорить.
Если говорить о проблеме зла, проблеме отрицательного героя, более интересны, как кажется, другие фильмы Миядзаки, где не так силен элемент волшебной сказки. "Навсикая", где почти все, кроме Навсикаи, неправы, но никто не является злым. "Лапута", где пираты из опасных, страшных, ожидаемо злобных становятся просто отважными ребятами, блюдущими свой интерес. "Принцесса Мононоке", где все озлоблены, ожесточены, но суть не в борьбе с кем-то, а в разрешении клубка противоречий. Да собственно и "Ходячий замок", хоть он и сказка в значительной степени.
По настоящему важным мне -- в контексте того, о чем я говорю, -- кажется не то, кто злой, а кто добрый, а то, насколько разрешение центрального конфликта сводится к победе над тем или иным персонажем. У героев Миядзаки как бы нет врагов -- есть разнообразная публика, мешающая им в силу своей ограниченности, а главная проблема, которую они решают, обычно больше, крупнее (кстати, "Унесенные призраками" здесь, возможно, исключение).
Я понимаю, что многое из того, что кажется новаторством у Миядзаки, есть достояние аниме и манги, но всё-таки Миядзаки -- это вершина, вот и приходится говорить о нем. Да и не очень-то я сведущ в аниме и манге, что есть, то есть :)))
***Если говорить о проблеме зла, проблеме отрицательного героя, более интересны, как кажется, другие фильмы Миядзаки, где не так силен элемент волшебной сказки. "Навсикая", где почти все, кроме Навсикаи, неправы, но никто не является злым. "Лапута", где пираты из опасных, страшных, ожидаемо злобных становятся просто отважными ребятами, блюдущими свой интерес. "Принцесса Мононоке", где все озлоблены, ожесточены, но суть не в борьбе с кем-то, а в разрешении клубка противоречий. Да собственно и "Ходячий замок", хоть он и сказка в значительной степени.***
У Миядзаки военные всегда bastards, однозначно. Впрочем, это, наверное, потому что он - "шестидесятник", а не потому что японец. Дитё цветов и все такое.
Нахожу. То есть, армейщина обладает рядом системных недостатков, по причине которых определенного рода bastards там в процентном отношении выше, чем на гражданке. И даже у приличных людей профдеформация образуется, иногда довольно сильная.
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
timeasmymeasure![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Ну, я вижу, что выгляжу совершеннейшим уже игнорамусом. Я филолог-русист, и довольно плотно занимался в свое время теорией фольклора и читал и сказки разных народов (в т.ч. и Афанасьева, и Зеленина), и Проппа, и еще кой-чего. Боязно, да. А Ваших японцев я и сам боюсь :)
Я просто вполне осознанно с самого начала элиминировал всё, что касается предпосылок той поэтики, о которой у нас идет спор. Мне было важно увидеть фильмы Миядзаки как авторский текст и, главное, как урок нам, носителям западной культуры. Хотелось объяснить, в какой перспективе это можем увидеть мы.
А вообще иной раз забавно слушать уверенный рассказ о том, как в волшебных сказках описывается извечная битва добра и зла.
В японской культуре есть по-настоящему "плохие" персонажи: это люди, отказавшиеся от человечности со всеми ее слабостями, ради того, чтобы обрести силу и власть. Ницшеанские сверхчеловеки - традиционный типаж злодеев в манге, аниме и жанровой литературе.
Это с которых Чхартишвили свой псевдоним срисовал, да?
no subject
Ну раз вы русист, то вы знаете, что в фильмах с Милляром Баба-Яга однозначно плохая, а в оригинальных сказках кто ее разберет, хорошая она или плохая - то в котле кого-то грозится сварить, а то возьмет и поможет. Посмотрите на Юбабу (досл. Масляная ведьма) у Биядзаки - натуральная ж Баба-яга из "женских" сказок об инициации: сначала запрягает красну девицу работать, потом награждает и отпускает.
Гений Миядзаки, на мой взгляд, именно в том и состоит, что он архетип чувствует нутром, у него какой-то нерв обнажен и очень живо трепещет в унисон с нашим "внутренним ребенком". А этот ребенок -он всегда стихийный язычник, и у японцев, которые так и остались по жизни язычниками, просто лучше получается попадать с внутренним ребенком в унисон. Западная анимация все-таки чаще обращается к внутреннему взрослому. Она даже с ребенком разговаривает через взрослого, через его цензуру. Вот чем так порадовал "Шрэк" - это была здоровенная дуля диснеевским представлениям о том, "какие мультики надо снимать для детей". Кто помнит себя ребенком, тот помнит, что нехилая часть т. н. "детского" юмора замешана на теме ниже пояса - пуканье, рыганье, какашки, неприличности. И вот появился "Шрэк", который этой тематики не боится и ржет над диснеевской манией приличия. Отвал башки, три сиквела и миллионные сборы. А в японских мультиках и манге "Шрэк" никакой революции бы не сделал - там приколами по теме телесного низа вообще никого не удивишь. Там диалог с внутренним ребенком происходит гораздо проще. Нам это просто в новинку и мы думаем, что в этом что-то особенное есть. А Миядзаки просто первый среди равных.
***Это с которых Чхартишвили свой псевдоним срисовал, да? ***
Да, только еще хуже.
no subject
Сказка -- да, она вообще не про то, кто прав, а кто виноват, а... ну, про другое. И конечно, поведение Юбабы и Зенибы в этой перспективе вообще не вызывает вопросов. Если только и в самом деле кто-то Бабу-Ягу знает только по фильмам с Милляром, тогда конечно. А так всё типично. Я-то обратил внимание на преображение ребенка-гиганта Бо, который из типично сказочного, жуткого, хотя и амбивалентного существа, превращается в безобидного хомячка, зато получает возможность действовать по другой "программе" -- помогать Тихиро, сопровождать ее в путешествии, плести завязочку для волос и т.д. Мне кажется, в авторской сказке, широко использующей мотивы традиционной волшебной, всегда остается возможность придать тому или иному герою больше персональности, переосмыслить его поведение в современном ключе. Ну, это очевидно, что об этом говорить.
Если говорить о проблеме зла, проблеме отрицательного героя, более интересны, как кажется, другие фильмы Миядзаки, где не так силен элемент волшебной сказки. "Навсикая", где почти все, кроме Навсикаи, неправы, но никто не является злым. "Лапута", где пираты из опасных, страшных, ожидаемо злобных становятся просто отважными ребятами, блюдущими свой интерес. "Принцесса Мононоке", где все озлоблены, ожесточены, но суть не в борьбе с кем-то, а в разрешении клубка противоречий. Да собственно и "Ходячий замок", хоть он и сказка в значительной степени.
По настоящему важным мне -- в контексте того, о чем я говорю, -- кажется не то, кто злой, а кто добрый, а то, насколько разрешение центрального конфликта сводится к победе над тем или иным персонажем. У героев Миядзаки как бы нет врагов -- есть разнообразная публика, мешающая им в силу своей ограниченности, а главная проблема, которую они решают, обычно больше, крупнее (кстати, "Унесенные призраками" здесь, возможно, исключение).
Я понимаю, что многое из того, что кажется новаторством у Миядзаки, есть достояние аниме и манги, но всё-таки Миядзаки -- это вершина, вот и приходится говорить о нем. Да и не очень-то я сведущ в аниме и манге, что есть, то есть :)))
no subject
У Миядзаки военные всегда bastards, однозначно.
Впрочем, это, наверное, потому что он - "шестидесятник", а не потому что японец. Дитё цветов и все такое.
no subject
Да, шестидесятые. Но они ведь и правда часто bastards, Вы не находите? :)))
no subject
no subject
no subject
Даже и этот закон не без исключений: "Розовый свин".
no subject