![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
Вынесу-ка из комментов:
некий Астольф де Кюстин писал в 1839 году:
даже распутники, заключающие между собою тайные сделки, не могут быть уверены в добросовестности сообщников
Интересно тут употребление слова "даже". Отрадная уверенность в том, что связи в преступном сообществе основаны на доверии в гораздо большей степени, чем в коммерческом мире. Это следствие романтизации преступного мира, рокамболевщина всякая?
Вообще фраза в устах Кюстина совершенно естественная, не говоря о его крайне нетривиальном опыте общения с законом (он был почти открытый гомосексуалист), он родился во время Революции, его отца и деда (аристократов и революционных генералов) казнили, мать сидела в тюрьме, ожидая Ревтрибунала и гильотины как ЧСИР (а он сам был у няньки). И заместо сказок няня рассказывала младенцу, как выжила его мама: влюбившийся в нее каменщик, член ревкома района, полгода каждый день ходил бухать с Фукье-Тенвилем (Генпрокурором республики) и когда тот упивался - просматривал стопку дел, отложенных на завтра, и если находил дело "гражданки де Кюстин, вдовы" - перекладывал его в низ стопки. Каждый день полгода. А потом грянул Термидор, каменщик бежал в Голландию (выжил, Дельфина помогала ему потом вернуться), Фукье казнили, а Дельфину де Кюстин... забыли в тюрьме. Как она оттуда вышла - отдельный рассказ.
И такой человек будет верить законам больше, чем людям, у которых нелады с законом?
некий Астольф де Кюстин писал в 1839 году:
даже распутники, заключающие между собою тайные сделки, не могут быть уверены в добросовестности сообщников
Интересно тут употребление слова "даже". Отрадная уверенность в том, что связи в преступном сообществе основаны на доверии в гораздо большей степени, чем в коммерческом мире. Это следствие романтизации преступного мира, рокамболевщина всякая?
Вообще фраза в устах Кюстина совершенно естественная, не говоря о его крайне нетривиальном опыте общения с законом (он был почти открытый гомосексуалист), он родился во время Революции, его отца и деда (аристократов и революционных генералов) казнили, мать сидела в тюрьме, ожидая Ревтрибунала и гильотины как ЧСИР (а он сам был у няньки). И заместо сказок няня рассказывала младенцу, как выжила его мама: влюбившийся в нее каменщик, член ревкома района, полгода каждый день ходил бухать с Фукье-Тенвилем (Генпрокурором республики) и когда тот упивался - просматривал стопку дел, отложенных на завтра, и если находил дело "гражданки де Кюстин, вдовы" - перекладывал его в низ стопки. Каждый день полгода. А потом грянул Термидор, каменщик бежал в Голландию (выжил, Дельфина помогала ему потом вернуться), Фукье казнили, а Дельфину де Кюстин... забыли в тюрьме. Как она оттуда вышла - отдельный рассказ.
И такой человек будет верить законам больше, чем людям, у которых нелады с законом?
no subject
no subject
no subject
no subject
вообще, конечно, страшно, сколько таких историй создают революции. а как хорошо все нередко начинается...
no subject
no subject
"Я желал бы послать в Россию всех христиан, не принадлежащих к
католической церкви, дабы они увидели, во что превращается наша
религия, когда ее проповедует национальное духовенство в национальном
храме.
Униженное состояние духовенства в обширной стране, где Церковь
всецело подчинена государству, заставило бы ужаснуться самого ярого
протестанта. Национальная церковь, национальное духовенство -- этим
словосочетаниям не место в языке; церковь по сути своей выше любого
человеческого сообщества"
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject