Трудности коммуникации

[taki_net]

История с обвинением и арестом Д.Стросс-Кана выявила неожиданную проблему, чем-то напомнившую об аресте другого французского еврея:


Казалось бы, очевидно, что, с одной стороны, богатые и успешные тоже совершают преступления, а умные совершают глупые преступления - что вызывает сильнейшие сомнения в априорной невиновности арестованного. С другой стороны, полиция бывает пристрастна, заявители (особенно когда по делу кроме наказания порока светит материальная компенсация в примерно 500 годовых доходов заявителя) неправдивы, ну а наличие у обвиняемого влиятельных и богатых врагов умножает все это на большой коэффициент. Казалось бы, отсюда следует, что люди могут в соответствии со своими вкусами и темпераментами - быть сторонниками той или иной версии? Однако отношения между вчерашними друзьями в ЖЖ больше всего напоминают картинку выше.

На самом деле я сейчас срезал угол: в то время как строссианцы (по крайней мере в моей ленте) никак не спорят персонально с антистроссианцами, многие сторонники версии нью-йоркской полиции крайне возмущены наличием сомневающихся, пишут постинги, в которых предрекают тем позор, посвящают им именные постинги ("посмотрите, до чего дописался имярек"...). Причем речь идет о добрых взаимных френдах, а то и реальных друзьях.

В чем же вторые обвинят первых? Понять это трудно - зачастую обвинение выражается при помощи возмущенного тона, которым пересказывается - совершенно легитимная, см. выше - позиция строссианца. Все должны сами понимать, что сомневаться в обвинении - позорно и гнусно, тут не нужны никакие разъяснения. Что характерно, многие и понимают.

Вообще говоря, выдвигать такие обвинения очень удобно: "я надеюсь, вы догадываетесь, почему мы вас вызвали?" Но я позволю себе разрушить эту идиллию и вербализовать обвинение, которое стоит за этими возмущенными и ехидными цитатами. Вот оно:

Аморально сомневаться в случае обвинения в изнасиловании, так как это означает стигматизацию жертвы и солидарность со злейшими сексистскими предрассудками. Помимо личных убеждений массы людей, этот догмат в открытую написан на знамени сообщества feministki.

Следование букве догмата приводит у многих членов упомянутого сообщества к сшибке, когда обвинения в изнасиловании носят явно расистский (и мифологический) характер, как было на Юге США в 1930-1960-е гг. (можно уверенно сказать, что тогда почти все осужденные или убитые без суда за изнасилование негры были невиновны), или в недавней истории (всколыхнувшей сердца членов feministki) некоей дамы из Южного Бутово, в полной темноте легко определившей национальность (азербайджанскую) молча покушавшегося на ее честь негодяя. К счастью для них, в этой истории с расой и классовой принадлежностью фигурантов все ОК.

Я надеюсь, читатели понимают, на этот раз по моему тону, как я отношусь к этой "теории" - как к любому тоталитаризму, любому принесению в жертву схеме жизней конкретных людей.

Но я не могу согласиться и с позицией моих друзей mbla и bgmt, которые, напротив, считают, что чрезмерное доверие заявительницам в случае "квартирных" изнасилований (т.е. таких, в которых интерпретация объективной картины события решающе зависит от показаний двух людей - заявителя и обвиняемого) должно быть пересмотрено, что общий принцип презумпции невиновности практически во всех таких случаях требует отказать заявительницам.

"Не могу согласиться" - не означает "не согласен". Это означает, что я вижу тут проблему, обсуждение которой должно начинаться с констатации печального факта: при одном подходе к "квартирным" изнасилованиям мы гарантированно оставляем это преступление безнаказанным в огромном большинстве случаев, при другом - получаем массу неправильно осужденных людей. Ну а при компромиссном подходе - имеем и ту, и другую проблему.

Все это чрезвычайно усугубляется чудовищной тенденцией законодательства считать это преступление тяжким или даже особо тяжким (вот тут, ИМХО, не может быть компромисса: любой человек, независимо от позиции по вопросу о презумпциях доверия или недоверия заявительнице, должен выступать против вынесения за это преступление наказаний к длительному лишению свободы).

Но самое страшное, что мы сейчас делаем - это разрушаем тонкую ткань доверия и взаимоуважения. Вот за это нам нет прощения.

Comments

[bgmt.livejournal.com]

Понимаете ли, чем занимается государство в назначении наказания, я определить затрудняюсь. Все вроде бы юристы-теоретики (или почти все) согласны, что идея тюрьмы абсурдна - не отвечает никаким целям, кроме мести, а мы все вроде согласны, что на месть государство права не имеет. И что тюрьма уж точно никого не исправляет. Самое лучшее, это что может быть - в каких-то случаях - страх тюрьмы удержит кого-то от совершения наказуемого поступка; я не читал анализа такой эффективности, не взятого с потолка, хотя может быть, и существует. Есть ещё - Вы совершенно правы - желание обозначить зло как зло, причем публично; это на одной лекции, которую я слышал, было названо ритуальным аспектом правосудия. Действенен ли он? Ну в случае Нюрнбергского процесса - да, но ирония состоит в том, что Нюрнбергский процесс (слава богу в данном случае) нарушил все устои правосудия: законов, по которым судили, не существовало, и подсудность была сомнительна. В каких ещё случаях? Не знаю. Может быть, потом окажется, что наступившая подсудность международному суду руководителей государств кого-то удержит от массовых убийств; но пока такого эффекта не видно.

Сказав всё это, я не могу ничего предложить вместо. Я, как и все, в затруднении. Всё, что я могу сделать - это кричать об осторожности, когда я вижу возникновение мстительной функции у государства, и когда я вижу попытки (всё более частые) навязывания морали одного общества людям из другого. Здесь я тоже в затруднении. С одной стороны, как было бы хорошо заставить мусульманские страны предоставить права женщинам. С другой стороны, я не уверен ни в том, что на заставление у кого бы то ни было есть право, ни в том, что из этого выйдет что-то хорошее: вот, заставили африканские страны образоваться формально как демократии, и что? они демократии?

[blades-of-grass.livejournal.com]

Да, я все это понимаю, и решения у меня тоже никакого нет. Но мне кажется, что государство в идеале могло бы взять на себя деятельность по реабилитации нарушителей закона и, следовательно, по предотвращению совершения ими новых преступлений.